положение с резким щелчком, включив механическую блокировку двери.

Только после этого вращение штурвала прекратилось. Дверь застыла в том состоянии, в котором была. Через узкий сантиметровый просвет сочился зловонный дух и было слышно тяжелое дыхание.

– Валите, откуда пришли. Или я вам кишки выпущу, уроды, – полковник хотел сказать это грозно, но на самом последнем слоге голос его сломался, сбился. И трудно было осуждать его за это.

За дверью зарычали. Протяжно и замогильно. Люди отпрянули от двери. Малютину на секунду показалось, что через узкую щель он видит, как скользнули по металлу знакомые неровно обломанные когти.

«Они, черт возьми, поняли, что дверь им не открыть… Они умнее многих людей, которых я знал по прежней жизни. Умнее моего соседа по этажу и моего начальника. На какие еще сюрпризы они способны?»

Сюрпризы не заставили себя долго ждать. Вскоре горловой рык прекратился, а потом шаги мягко зашелестели прочь. Малютину показалось, что шагающих было минимум трое. Они могли ходить бесшумно, когда хотели. Просто сейчас они не видели нужды скрываться. Это место, как понял Николай, было их домом. Логовом.

Когда люди уже расслабились, что-то снова с грохотом ударило в дверь. Нечто вроде тяжелой скамьи, какие стояли в холле. С потолка посыпалась пыль, дверь загудела колокольной медью, но не сдвинулась и не погнулась.

Новый удар прогремел минут через пять. Еще один тяжелый предмет ударил в дверь убежища, как таран. С тем же результатом.

Потом в нее вдруг ударилось что-то твердо-мягкое, размером с футбольный мяч. Потом еще один такой же предмет, и еще…

Малютин увидел: другие тоже догадались, что это было. Кого-то на его глазах вырвало.

«Тоже мне, неженка… А они хорошо придумали… решили, что напугают. Да люди делали такие вещи на протяжении всей истории. И куда более массово, чем вы, косорылые жабы».

Еще минут пять за дверью раздавалось фырканье и тяжелое дыхание, а потом все затихло.

Твари опять ушли.

«У них все вдохи глубокие. Им нужна постоянная гипервентиляция легких… Наверное, их тканям требуется больше кислорода. Думай. Это только в книжках неведомые твари регенерируют на бегу и не нуждаются в сне и пище. У них должно быть слабое место, обусловленное их анатомией и физиологией. Надо только хорошо подумать… подумать…»

После этого их оставили в покое. Надолго ли?

– Пойдемте в соседнее помещение. Нечего тут торчать…

Полковник был прав. Нечего было их дразнить и провоцировать. Ясно было, что твари здесь не пройдут, а горстка людей – не выйдет. Вот и патовая ситуация. Надо было искать другой выход и уносить скорее ноги.

– Веди, Роман Альбертович, – приказал, а на деле скорее попросил полковник Бунчук, впервые официально назвав помощника по имени отчеству. – Ты же говоришь, что все здесь вчера осмотрел.

– Не хотел панику нагнетать, – произнес майор, как показалось Малютину, с вызовом. – Чтобы мы быстрее свалили отсюда. Не всё осмотрел. Мне хватило краешка, чтобы понять… Смотрите сами.

Только сейчас Малютин осознал, что из распахнутой гермодвери, ведущей из тамбура в чрево убежища, устойчиво тянет аммиачным запахом деревенской выгребной ямы или вокзального туалета.

Но первые бойцы уже входили через нее в огромное помещение, противоположная стена которого терялась во мраке.

Посреди зала стояли ряды того, что Малютин сначала принял за полки или стеллажи – как в супермаркете. Но нет. Это были двухъярусные нары.

– Это помещение для укрываемых, – объявил Токарев. – Оно предназначалось для трехсот-пятисот человек.

Вначале ученому показалось, что на некоторых полках кто-то сидит. Но, приглядевшись, он понял, что это были ворохи одежды: старые пуховики, дубленки, даже штаны и свитеры.

И такие же тряпичные кучи лежали на полу – на первый взгляд без всякого порядка, но при ближайшем рассмотрении – по какой-то системе. Чем ближе к центру зала, тем плотнее. Их было около двадцати.

«Тут их лежбище», – понял Николай.

Лоб его покрывала испарина. От плесени хотелось чихать. Было не так уж холодно, но его бил озноб.

«Неужели кому-то могло быть здесь уютно?»

Малютин огляделся. Справа и слева от него солдаты шли, держа свои «калаши» наготове. У многих магазины были скреплены изолентой по два. С тварями эти парни собирались воевать, как с «духами» в Чечне или Афгане.

Изо рта вырывался пар. Здесь было холоднее, чем наверху.

Огромный подвал, казалось, никогда не закончится. Он располагался под большей частью здания. Но даже его размеры не мешали воздуху здесь быть затхлым и смрадным настолько, что даже у привычного к этому после своих дальних вылазок Николая тошнота подступала к горлу и глаза начинали