Когда ночь закончилась и наступили привычные серые сумерки, помолясь – каждый про себя – и собрав волю в кулак, тридцать человек надели ОЗК и вышли наружу.

Ваську нашли довольно быстро. Он лежал в одном из давно заброшенных домов. Ниже подбородка у него темнела глубокая рана – разрез, похожий на тот, что оставляет на крышке банки со шпротами тупой консервный нож. На лице Васьки застыла гримаса ужаса. Рядом с телом не было ни крови, ни следов борьбы.

– Его мог убить Тимофеев, – предположил Семеныч, поправляя кобуру, которую закрепил поверх «химзы». – Пошли, проверим нашу тюрягу.

Малютин хлопнул себя по закрытому капюшоном лбу. А ведь верно. В суматохе они все, а он в первую очередь, забыли о запертом в сарае подозреваемом, который, как ему думалось, почти наверняка ничего не совершал.

Дверь импровизированного карцера была закрыта. Зато были расшатаны и почти вырваны доски и железный лист, прежде закрывавшие единственное окно. Хотя перед тем, как сажать туда «заключенного», «конвоиры» проверяли их на прочность.

Сам Тимофеев, невысокий и лысый, висел у стены, почти касаясь ногами пола. Веревку он перекинул через вбитый в стену штырь.

– Вот видишь. Совесть его замучила.

– Ага. – Биолог даже не пытался скрыть сарказм в голосе. – Вы сюда посмотрите, «совесть»…

Вокруг постройки, там, где землю от дождя закрывал козырек, было несколько следов, которые он сразу узнал, – знакомых следов, «почти родных». Если у кого-то были до этого момента сомнения, то сейчас они пропали.

Дикая догадка заставила ученого поежиться, будто за шиворот ему напихали куски льда. Отпечатки ступней с четко выделяющимися пальцами могли принадлежать только босым ногам, которые были явно покрупнее человеческих.

Покойников уложили в сарае, накрыв брезентом.

Стекло в Клубе заменили на новое, снятое с окна заброшенного дома (модульные строения поселка легко разбирались и собирались). Все щели замазали и загерметизировали. Даже ветряк сумели запустить, выправив погнутые лопасти.

А вот Надежду так и не нашли. На Ферме повсюду виднелись пятна крови, словно кто-то бегал кругами среди грядок, вытоптав рассаду, вырвав прямо из земли морковь и разрыхлив землю возле кустов молодого картофеля, словно в попытках добраться до еще не выросших клубней. А половина семенной картошки пропала прямо из грубо распоротых мешков, будто ее кто-то на месте сожрал с кожурой.

Они договорились ничего не обсуждать, пока не закончат осмотр. Но с каждой минутой градус безумия поднимался, и люди были на пределе.

Не раз и не два за то время, что шло прочесывание брошенных домов, поселок оглашали ружейные и винтовочные выстрелы. Один раз загрохотал автомат. Это сдавали нервы то у одного, то у другого жителя: получив оружие, люди опытными бойцами от этого в одночасье не стали, и после пережитой ночи на каждый скрип и на каждую тень реагировали стрельбой.

При свете дня и в составе большого отряда было не так страшно, но все равно, когда они подошли к кафе «У Арама», Малютин почувствовал пробежавший по спине холодок. Биолог хотел показать старосте то место, где по земле волочили что-то тяжелое, но кровь и следы успело смыть дождем. Туши птицы ни в кузове, ни рядом не оказалось. От нее осталось только несколько наполовину объеденных костей. Машину тоже завести не удалось: кто-то разломал приборную панель, вырвав ее «с мясом». На то время, пока поправлялся Никитич, село оставалось без специалиста, который мог бы разобраться в этой паутине проводов: то, что там навертел этот Кулибин, который до войны увлекался еще и тем, что перебирал автомобили, мало походило на заводскую сборку.

Больше ничего не найдя, отряд вернулся в поселок.

Пока они ходили, оставшиеся в Мирном занимались ремонтом. Общими силами нашли место прорыва снаружи – там была повреждена колючая проволока на стене. Ее заделали. Потом худо-бедно починили провода в поселке, а в Клубе залатали крышу листами шифера, что надо было сделать уже давно.

Заработали фильтровентиляционные камеры, и воздух начал очищаться, но людей по домам пока не отпускали.

– Пусть посидят еще, – сказал староста. – А ведь я был прав насчет патруля. Только надо не по трое ходить, а по десять человек!

– Ага. И огнемет. А лучше – танк, – усмехнулся Малютин, незаметно выбившийся в незваные помощники старосты. – Давайте пожрем, товарищи?

Его самовыдвижение, конечно, не могло понравиться тому же Максу, который смотрел на Николая волком.

И только все собрались поесть, как произошло то, чего они меньше всего ожидали: в сером небе за окном расцвели один за другим два огня, похожие на кометы, оставляющие за собой дымный хвост. Семеныч узнал в них сигнальные красные ракеты.

А через пару минут они, снова расхватав оружие, услышали шум моторов.

Случилось то, чего не было уже много лет. К Мирному приближались несколько автомобилей.

Июнь 2013 г.