Обернувшись, Малютин выругался так, как никогда нельзя говорить при детях.
– Ты что, белены объелась, мелкая? А если бы я тебя…
Хорошо, что ружье он оставил внизу, а до трубы ещё не успел дотянуться.
Это была Леночка: шесть лет, с бантиком на почти лысой голове, с родимым пятном в пол-лица, в выгоревшем платье из синтетики, – еще одна из детей подземелья. С бледной землистой кожей, никогда не знавшая нормального неба, нормального солнца и нормальной зелени. А уж про море и говорить было нечего. Бедные, несчастные существа, из-за грехов взрослых лишенные той жизни, какой она могла бы быть у них раньше.
– Они меня дразнят, вот я и ушла, – вдруг сказала она. – Но тут тоже плохо. Гроза за окном.
– Да вижу, что гроза.
За окном действительно непогода разгулялась не на шутку. Молнии били куда-то в крыши далеких черных домов. Но при этом то и дело падал мокрый снег. Сумасшедший климат сумасшедшей Земли.
– Не гроза. – Она надула губки и топнула ножкой. На ее лице появилось совсем не детское раздражение. – А «гроза». Они только смотрят, но все равно страшно. Сейчас они снова появятся. Смотрите!
Она произносила «р» вместо «л», к этому все привыкли. Логопедов тут не было.
– Не гроза, а
И показала пальчиком за окно.
Малютин подошел поближе к окну. Вгляделся в темноту. И увидел их. Глаза. У самого стекла. Угольно черные, нечеловеческие. Сверкнула молния, осветив, словно мгновенная фотовспышка, лицо с бледной бугристой кожей, покрытое какими-то неровностями. Да еще у самого стекла болталась на весу растопыренная рука.
Существо свешивалось с крыши, держась ногами (лапами?) за какой-то выступ там, где человеку не за что было бы ухватиться. Длинные узловатые пальцы были похожи на щупальца, а ногти – на когти. Короткие, но острые когти. В приоткрытом рту (пасти?) с трудом помещался ряд неровных зубов.
В этом создании угадывались очертания человека, но вся его фигура была настолько гротескной, будто кто-то размягчил пластилин, а потом вылепил из обычной человеческой фигуры что-то иное.
И оно Николая тоже увидело. Черные, как бездна, зрачки белых глаз следили за ним, пока он пятился прочь от окна.
«Только не бежать. Только не…»
– Что это, дядя Коля? Это опасно? Что это? Я боюсь.
«Если бы ты понимала, ты боялась бы еще сильнее».
– Это ничего. Это просто показалось… – пробормотал он, гладя девочку по голове. – Не хочешь спуститься вниз? Там тебя мама уже заждалась.
А сам уже подталкивал ее к дверям, ведущим на лестницу, стараясь не делать резких движений.
«Стекло прочное, армированное. Но выдержит ли? Только не бежать. Кто бы это ни был, зверь или бывший человек, инстинкт охотника есть у всех, кто питается мясом. Увидев слабость, он нападет. Наоборот, надо казаться больше и выше. И смелее. Тогда удастся выиграть секунды».
Наконец, малютка ушла, что-то бормоча под нос про дядю за окном. Николай услышал ее шаги. Она спускалась на первый этаж. А значит, можно было последовать за ней. Так же тихо и спокойно. Не отводя глаз. От «дяди».
В последний раз биолог встретился взглядом с немигающими глазами существа. Которое явилось сюда, не иначе, прямым экспрессом из Преисподней.
Поворачиваться спиной было нельзя. Поэтому он пятился. И пятился… до самой двери.
Сверкнула молния, и Малютин увидел, что создание начало двигаться. Малютин толкнул спиной дверь.
Хрен вам! Та открывалась внутрь. Пришлось взяться за ручку и потянуть, а самому сделать опять шаг к окну.
А дальше он обнаружил себя уже на лестничной клетке, закрывающим дверь, которая, как назло, сильно хлопнула.
«Тум!»
Первый удар в стекло. Будто кто-то раскачался и врезал в него кулаком или всем корпусом.
Хотя если это был кулак, то бил он как тяжелый молот.
«Тум!» – еще удар, и он уже сопровождался треском.
Первый слой.
Малютин побежал. Он как раз догнал внизу девчонку и схватил ее за руку, когда наверху послышался звон стекла и тяжелый стук спрыгнувшего на пол тела.
Потянуло холодным воздухом. Герметичность была нарушена, но бояться сейчас стоило совсем не этого.
– Бежим!
Хорошо, что девочка не стала перечить. Потому что в этот момент ученый услышал тяжелые шаги. Дверь, которую он закрыл за собой, чуть не слетела с петель.
