— Если сейчас и нет, то скоро объявятся! К ночи.

— Подожди, говори ясней, без вот этих намёков мутных, — я начал злиться. — Ты по рации группу вызвал? Так какого же лешего…

— Алексей! — негромко одёрнул меня Миша. — Командир, постой, давай, я с ним поговорю. Артём Палыч, нешто не узнаёшь меня, бродяга? Мы же на Касе рыбалили вместе! Миша Мозолевский, ну? Потом в Подтёсово посидели, удачу обмыли в «Наутилусе», я тебе ещё мормышек подарил отменных и колебалку финскую, «Рапалу», помнишь?

— Ну, помню…

— Давай дельно поговорим. Ясно, что дело не простое, Артём. Но тут ведь с ходу панику не поднимешь, про странные дела говоришь, согласись... Дикие, — последнее слово он произнёс с ударением на второе И. — Нужно сперва всё перепроверять и уточнять, здесь, может, даже научная экспертиза понадобится, — механик спокойным голосом вслух планировал дальнейшие действия.

На последнюю реплику Шведов ничего не ответил, поначалу только отмахнувшись, потом нехотя кивнул, жёстко почесал затылок и отставил ружьё в сторону.

О, прогресс, руку протягивает! Вот и пусть побеседуют, раз получается.

Добрую идею Миша предложил, они со Шведовым близки по возрасту, знакомы гораздо лучше меня, что-то в памяти отложилось. Вот и первый результат — напомнил, зашёл по-человечески, пружина и ослабла. Затворник смягчился, хотя бы визуально став обычным уставшим промысловиком, отвыкшим за время вынужденного одиночества от людского общения. Значит, будут и человеческие ответы, которые позволят разогнать сгущающийся туман. Тем более что никаких фактических оснований для всей этой мистической истории, надеюсь, не вскроется.

Подожду. Отойдя в сторону метров на десять, и поглядывая на тихо разговаривающих мужиков, достал из кармана рацию и отдал распоряжения: Катерине пока оставаться на месте, Сашке идти к нам.

— Артём Павлович, метеостанция сейчас закрыта? Ключ у вас? — крикнул я, решив, что вполне успею отбить радиограмму в штаб и доложить о ходе проведения операции. Можно и с судна связаться, но неплохо бы проверить здешнюю аппаратуру. Кроме того, антенны тут покруче, так что связь гарантирована.

— Сейчас принесу! — совершенно нормальным голосом откликнулся промысловик.

Суетно, нервно всё как-то.

Получив ключ, я отправился в метеостанцию, где неожиданно почувствовал, как на меня навалилась странная усталость, и испугался этой внезапности. Особой силой я никогда не отличался, но могу с уверенностью похвастаться, что очень вынослив физически, это сильно помогло на экзаменах при поступлении в Арктическую Бригаду, конкурс был очень жёсткий. Откровенных культуристов и гигантов у нас в подразделении не было, все ребята сухие, жилистые, стойкие. Легкоатлеты, лыжники, пловцы. Могу долго бегать с грузом, монотонно работать. Изнурительные армейские тренировкам, постоянные марш-броски пешком и на лыжах ещё более укрепили организм. Я в принципе редко устаю, на гражданке для этого просто нет нагрузки. А тут накатило...

Перед глазами плыло марево, ноги подкашивалось, сильно клонило в сон. Скорее всего, тут не физика, а мандраж руководителя, отвечающего за всё, что может произойти, за подчинённых и за выполнение задачи. Не до конца ещё освоился с ролью начальника команды гражданских, до сих пор учусь, слишком много нервничаю.

Есть у меня аварийный «рецепт бодрости», очень эффективный. Но сразу скажу, что воспользоваться им можно не всегда и не везде, фонить будет, он на алкоголе. Это известный многим горникам и альпинистам «Допинг Абалакова», названный именем знаменитого автора напитка, легендарного советского «Снежного барса», покорителя всех семятысячников. Приготовить его несложно. Берётся двести грамм тёмного шоколада без добавок, и столько же коньяка, по личным предпочтениям или любого. Коньяк доводится до кипения, в этот момент в него крошится шоколад и перемешивается. Потом в полученную смесь выжимается сок двух среднего размера лимонов. Дикая вещь. Одна стопка даёт организму две с половиной тысячи килокалорий. То есть, даже если желудок пуст, калорий будет достаточно для длительного перехода. По опыту могу сказать — хлебнешь, и становишься бодрым, как взведенный курок револьвера. Конечно, пользоваться таким горючим нужно с осторожностью, с оглядкой на собственное здоровье, особенно на сердце.

К сожалению, эта амброзия осталась на судне.

Дотронулся пальцами до висков, посчитал пульс. Давление нормальное, пульс сонный. Восстанавливая работоспособность, я с ускорением двадцать раз отжался от дощатого пола, а потом и на костяшках, пока не заболели, попрыгал. Сердце забилось чаще, жить стало веселей. Ничего интересного в помещении метеостанции, а по совместительству и радиоузла не было. А связь была, я справился минут за пятнадцать, отправил РДО и, закончив осмотр небольшого помещения, вышел на улицу.

Тем временем к избе промысловика подоспел Васильев, который мрачно поглядел вслед опять куда-то уходящему Шведову. Парень покрутил пальцем у виска, открыл рот, и я услышал, как Михаил его заранее остановил:

— Брось, Саша, ушибло мужика.

— Ха! Молчу.

Механик тихо начал что-то рассказывать.