– Это…
Машины резко развернулись, перекрывая дорогу стеной – и град пуль ударил по спецназовцам…
– Контакт!
Ответный огонь сбил одного пулеметчика из четырех, возможно, ранил еще одного – пулемет замолк. Но попасть было сложно – это были специально подготовленные машины, которые использовались и в полиции, и в жандармерии. Пулеметчик был прикрыт плоским большим щитом со стеклоблоками, который не брали пули.
Вспыхнула еще одна машина. Полицейские занимали оборону за машинами, стреляли в ответ…
– Рассредоточиться! Группы по три человека! Продвигаемся на север, пешком! Сила, прикрываешь отход!
– Это же свои!
– Твою мать, выполнять!
Не все еще поняли, что происходит. Это не так уж и плохо – как поймут, возможно, будет паника. Они никогда не отрабатывали действия против противника, вооруженного беспилотником с ракетами, они отрабатывали сигналы опознания для того, чтобы операторы не ошиблись при определении цели. Беспилотники – всегда были на их стороне…
И полицейские – тоже были на их стороне. До сегодняшнего дня.
Здание уже горело – полностью, дым и пламя рвались изо всех окон, противопожарная система где-то срабатывала, но к цели летели новые заряды «Шмелей», и новое пламя растекалось по комнатам и коридорам Дворца слез. Просто удивительно – но сопротивление обороняющихся до сих пор не было до конца подавлено.
Командующий группой офицер держался в тылу у отрывисто бухающих пулеметами бронированных машин. Нервно посматривая то на часы, то на небо, он ждал, пока можно будет ворваться в дом. Он знал порядок действий в таком случае – нужных ему людей должны были свести вниз и запереть в капитальной, не поддающейся огню комнате безопасности, откуда их надо извлечь. Он знал это потому, что дворец строили люди Эмира, рассказавшие все о дворце своему правителю. Аллах ведает – возможно, будущему правителю Всея Руси. Эмир дал понять, что даже если все обитатели этого дома погибнут, он не будет скорбеть об этом.
Хотя лучше все же будет, если они будут живы. По крайней мере, пока…
В штабной машине, на которой он прибыл сюда – зазвонил «мобильно-спутниковый» телефон, водитель высунулся из кабины, сделал знак. Полковник подошел, взял трубку.
– Сокол два, на приеме.
– Где Лидер?
– Лидер погиб. Я принял командование на себя, проводим поиск.
– Ты ничего не найдешь. Птица вылетела из гнезда.
– Ты уверен, брат?
– Уверен. Местные остановили их на сорок пятом километре дороги на Хатаму[30], местные полицейские силы и нелегальные формирования преследуют их. Они идут на север, мы ведем их с воздуха.
– Я немедленно выезжаю.
– Не торопись. Прибери за собой как следует. Когда местные доделают работу, ты встретишь их на дороге, как понял?
Приказ был понятен. Живым никого не брать. Местные погибнут и останутся в памяти как бунтовщики.
– Все понял.
– Удачи, брат.
Этот завод так и стоял в предгорьях памятником прежнему миру. Миру, где литр бензина когда-то стоил дешевле, чем литр воды. Миру, где деревья рубили без счета, не думая ни о чем. Тогда был построен и этот завод, впоследствии признанный экологически столь разрушительным, что его предпочли закрыть. Он производил строительные материалы из местных минералов, извлекаемых из карьеров – основой служил асбест. Теперь то, что смогли демонтировать и сдать в металлолом, демонтировали и вывезли, остальное осталось на месте – доживать свой век под палящим солнцем. Конечно же… никаких строительных материалов не было, а были урансодержащие породы, но об этом предпочитали не говорить…
Термооптические и ночные прицелы превращали почти безлунную ночь в день, и в ночи были видны машины, продвигающиеся по дороге, и фигурки перебегающих по полю солдат…
Дождавшись метки, Аскер сдавил прибор подрывной машинки – и две мины жахнули разом, одна на дороге, другая – в поле. Моментально поднялась пыль, послышались крики – боли и ярости…
В термооптический прицел автомата было видно, как кто-то пытается поднять солдат. Аскер нажал на спуск – и смельчак свалился.
В следующее мгновение ответные пули прошли так близко, что одну он прямо почувствовал. С ходу!
