Как только переворот произойдет – она переедет в Санкт-Петербург. И начнется второй этап представления. Представления, в котором старые кумиры будут низвергнуты, а новые – воссядут на трон под рев ликующей толпы. В новом порядке, в его установлении будет играть роль только то, кто ты есть, а не то, что о тебе думают. Для этого всего нужны будут деньги, свободные деньги, деньги, которыми можно будет распоряжаться любым образом. И у нее этих денег будет больше, чем у кого бы то ни было.
Где-то за окнами громыхнуло – это было похоже на звуки далекого грома. Приближалась гроза…
Даже прорвав внешний периметр, террористы сделали только еще один шаг к свой цели, важный – но все-таки шаг. Прямой дороги к зданию не было – стоянка была у самого въезда, а дальше гостям приходилось идти по посыпанным песком и мелкой галькой дорожкам прямо к дому, по пути восхищаясь разбитым при доме регулярным парком. Основу парка составляли восточные «звенящие» кедры, которые привезли сюда уже взрослыми, аккуратно выкопав на Востоке, и переправили сюда самолетом. Были здесь и два фонтана – признак большого богатства на Востоке, здесь вода ценится, как ничто другое, были здесь разбиты и клумбы. Сад был построен так, что бронетехнике было не пройти…
– Из машин! Вперед!
Люди в черной боевой униформе жандармерии выскакивали из машин, разворачиваясь в боевой порядок, короткими перебежками продвигались по направлению к зданию. От здания уже открыли огонь, в том числе из крупнокалиберного пулемета – но ответный огонь шести бронетранспортеров давал о себе знать. Калибр 14,5 – крупнее, чем пехотные пулеметы калибра 12,7, имевшиеся в здании, пули пробивали стволы деревьев, их кроны, бронированные стекла и кое-где – даже стены. Алые трассы летели в метре-полутора над землей, необратимо уродуя и разрушая все на своем пути – больше всего это было похоже на трагедию Бейрута, случившуюся двенадцать лет назад. Под прикрытием огня боевых машин жандармы продвигались вперед…
– Окружить здание! Живее, не дать им уйти! – прогремела в мегафон команда на русском.
Анахита не поняла, что произошло. Снова громыхнул гром – только на сей раз это был уже не гром, гром таким не бывает. Это был…
Бронебойно-зажигательно-трассирующая пуля – точнее, даже снаряд малого калибра – влетела в комнату, с легкостью пробив бронированное окно, и врезалась в стену, лопнув искрами осколков. Часть осколков тормознула драпировка стен, которая была здесь выполнена по-восточному – шелком, как во дворе шахиншаха. Часть разлетелась по комнате. Анахита от неожиданности, страха, боли упала на покрытый ковром пол, что-то ужалило ее в руку, точнее, даже укусило.
Она попыталась подняться – и еще один снаряд заставил ее распластаться на полу, стеклянная плита едва выдержала. Еще два попали в стену – но пробить не смогли.
Обстрел продолжался, выстрелы сливались в сплошной грохот. Отвечали и со стороны дома.
Господи…
Она, наконец, пришла в себя и поняла – оно. То, что рано или поздно должно было случиться – случилось…
Дети…
Мысль о детях придала ей силы, и, собрав волю в кулак, она поползла к двери, ведущей в коридор… хорошо, что не успела раздеться перед сном. За ее спиной еще две пули или снаряда окончательно обрушили бронированное остекление, оно провалилось внутрь растрескавшимся пластом. Занимался пожар…
В коридоре ей едва удалось встать на ноги. Пули сюда не долетали, освещение горело вполнакала, аварийное, уже был виден дымок. Было жутко…
Держась за стену, чуть вздрагивающую от ударов, она пошла по направлению к комнате детей. Но Сашка встретил ее в коридоре, он уже успел одеться и вытащил из комнаты сестренку. Слава Богу, их комната находилась в глубине здания, ее невозможно было достать при обстреле.
– Мама!
Ее сын, всего еще подросток, внук персидского шахиншаха, молча подбежал к матери, обхватил ее за талию. Он не плакал – за двоих старалась Летиция.
– Мамочка, мне страшно…
– Это враги, да? – спросил Сашка.
– Да, сынок, враги. Нам надо спрятаться, и все будет хорошо. Папа нам поможет. Папа – нам поможет…
– Папа нас опять бросил, – нахмурился Сашка.
– Не говори так о папе. Помоги мне… давай, пошли…
Прорыв давался нелегко…
Они точно не знали схему обороны здания. Первый же бронетранспортер, попытавшийся проломиться к самому зданию, застрял на полпути и уже горел – несколько гранатометных попаданий могут поджечь даже штурмовую гаубицу, не то что БТР. Броня остальных – как искрила, их обстреливали из всего, из чего возможно, но расстояние и усиленное, предназначенное для выживания в городских боях бронирование делали этот обстрел бессмысленным.
Бой был страшным. Бронетранспортеры открыли огонь из дымовых гранатометов, ставя завесы, под ее прикрытием жандармы пошли вперед, под
