рядом с ним, не позволяя им сразу умереть от разрыва сердца. Не в силах сопротивляться своим многократно усиленным жутким эмоциям, бедняги медленно умирают от истощения под стволом величественного растения, чем только поддерживают существующие мрачные легенды о дереве-страже. Для меня же, изначально не знавшего местных обычаев, оно стало близким другом, с которым всегда приятно иногда пообщаться. И только один вопрос пока остается без ответа: стоит ли сейчас что-либо менять, развеивать устоявшийся миф? Думаю, пока нет, пусть все остается по-старому.

– Вчера прошла волна дикой силы – дерево-страж временно ослабло и не способно причинить вред, если не отходить далеко от края леса. Можно успеть собрать редкие растения, в том числе корни жизнянки, без опасности быть затянутым деревом к себе, – выдал мастеру подходящее объяснение своего спокойного состояния, почерпнутое прежде у опытных искателей.

Судя по расслабившемуся лицу Актиуса, моя версия полностью рассеяла все его сомнения, и он вновь загорелся деятельным энтузиазмом. Вскоре мы опять ковырялись на поляне, собирая самые разнообразные травы, на которые указывал зельевар. Я же больше налегал на жизнянку, благо за десять шагов от края леса она встречалась часто, и ее корни достигали величины клубней молодой картошки. Вопрос с дальнейшей сохранностью добытого Актиус решил одним махом, пропитав каким-то эликсиром из своих запасов имеющиеся у меня тряпки, в которые мы заворачивали собранные растения. За четыре часа интенсивных сборов заплечный мешок мастера целиком заполнился, у меня по бокам рюкзака тоже появились два больших кожаных чехла. Одной жизнянки набрал в десять раз больше, чем тогда, в первый раз, не считая множества других редких трав, давно не растущих в других местах, по словам чрезвычайно довольного зельевара. Пришло время возвращаться, но мне еще хотелось пообщаться с деревом, благо ему некогда обещал вернуться.

– Актиус, иди в лес и жди меня до вечера. Далеко не отходи, здесь водятся дикие звери. Они близко к поляне не подходят, но если ты отойдешь в сторону один – могут напасть. И еще – принципиально не смотри в сторону поляны, что бы там ни происходило, иначе тебя может затянуть. У меня еще остались дела, о которых никто не должен ничего знать, – выдал мастеру задание ждать, немного припугнув для пущего порядка.

Тот действительно не стал со мной спорить и послушно скрылся за ближайшими деревьями. Облегченно вздохнув, я закинул тяжелый рюкзак на плечи, активируя амулетную конструкцию для его поддержки, и направился к центру поляны неспешным шагом, наслаждаясь накатывающей на меня радостью и легкой эйфорией.

Дерево-страж встретило меня радостным узнаванием. Затем едва удалось понять его просьбу рассказать о судьбе своих желудей – слишком уж отличались эмоциональные проявления у людей и деревьев. Оставаясь в непосредственном контакте, вспоминал, как укрощал «черные пятна», и показывал дереву быстро поднимающиеся ростки с маленькими листьями, тянущимися к солнцу. Третий его желудь до сих пор лежал в моем кармане, о чем тоже передал картинку дереву. В качестве ответа пришла гораздо более внятная просьба прикоснуться им к стволу. Общаясь со мной, дерево быстро обучалось «говорить человеческим языком». Через десять минут убрал желудь обратно в карман, с напутствием найти и для него подходящее место, лучше всего где- либо подальше от этих мест. Затем долго наслаждался блаженным видом с большой высоты на зеленую колышущуюся землю, которым одаривало меня дерево, однако не теряя ощущения времени, как это случилось в первый раз. За пару часов подобного отдыха пришло забытое ощущение вселенского совершенства, которое одновременно радовало и страшило меня. Совершенство – это ведь конечная точка пути, дальнейшее движение больше не имеет смысла. Возможно, для стоящего посреди леса дерева это чувство весьма уместно, но для меня, привыкшего к постоянному движению и изменениям, оно означало – смерть. Легкое изменение моих чувств заметило и дерево, будучи немного разочарованным невозможностью продолжения нашего контакта. «Возможно, мы еще когда-либо сумеем пообщаться», – мысленно пообещал ему, выходя из блаженного состояния прямого контакта.

Вернувшись в свое тело, быстро вспомнил, где нахожусь, и решил проверить еще одну свою догадку. Взором силы легко нашел восемь человеческих тел, лежавших недалеко от могучего ствола дуба. Среди них попалось и тело воина, который некогда подарил мне свой древний меч. Опустившись перед ним на колени, нащупал тело руками, после чего оно проявилось и для моих глаз. Несмотря на пройденное с момента его смерти время, труп выглядел как недавно уснувший человек. Каких-либо повреждений и следов разложения я на нем не заметил. Только отсутствовали все признаки жизнедеятельности – как видимые глазами, так и обнаруживаемые с помощью магии. Это была такая своеобразная мумия, способная сохранять свой внешний и внутренний вид до тех пор, пока находится рядом с деревом-стражем. Непонятным образом оно не позволяет ей разрушаться, но и оживить тоже не в состоянии. Вздохнув пару раз просто для приличия, с некоторым трудом стащил с трупа золотистую кольчугу, оказавшуюся практически невесомой. Больше ничего интересного у этого воина не нашлось, разве что совсем неприметный перстенек с плотной вязью подчиненных сил внутри, который я тоже решил захватить, дабы разобраться с ним на досуге. Осмотр других мертвых тел показал точно такую же прекрасную сохранность и сделал меня богаче на десяток золотых в придачу к пяти килограммам монетного серебра. Других ценностей, на которые стоило положить свой глаз, у них при себе не нашлось. Когда сделал пару шагов в сторону леса и повернулся мысленно попрощаться с деревом, из его кроны упала совсем небольшая ветка с зелеными листьями прямо мне под ноги. Подняв очередной подарок и мысленно поблагодарив за все еще раз, я развернулся и пошел своей дорогой к лесу.