Он был прав. Хотелось скорее подняться с гиблого яруса, обдумать все случившееся.

Мы шли по уже знакомому пути. Теперь ни ветхие балки, ни темные землянки, ни даже сама бездна меня не интересовали. Выяснилось, что мой диалог с Мурдвином никто не слышал. Никто не видел ни башмаков, ни станка. Все видели только полоумного старика, копающегося в грязи. Слышали его бессвязное мычание. По словам Громбакха, сам я тоже не произнес ни единого понятного слова. Что-то тихо бормотал. Ходил по землянке, осматривал стены, иногда замирал, а потом возвращался к старику. Склонялся над ним, присматривался к нему, слушал, как он мыкает, бекает, икает и каркает.

– Я же говорю, цирк какой-то!

Но главное я узнал от Миалинты. Она только сейчас сказала, кем в действительности был старик. Оказалось, что именно Мурдвин десять лет назад, тогда известный в городе следопыт, опустился в расщелину под городской башней в день, когда свир иссяк. Именно Мурдвин был тем обезумевшим мужчиной, который так и не рассказал, что увидел в глубине и почему веревка стала с такой силой дергаться, извиваться.

– Я слышал, что он исчез…

– Нет. Его поселили в Подземелье Искарута. Оставили на попечение сына и жены.

– И… с ним так никто и не смог поговорить?

– Нет. За все эти годы от него никто не услышал ни слова.

Я понял, что Миалинта использовала меня. Сейчас не было смысла таиться или говорить намеками.

– Как ты узнала, что я… что я услышу Мурдвина?

Громбакх с удивлением слушал наш разговор.

Иногда поглядывал на Тенуина.

– Я не знала этого. Но очень надеялась.

– И что тебе давало основание для такой надежды? – настаивал я.

– Твой браслет.

– Ты… ты знала, как он на меня влияет?

– Мне подсказала Нола. – Миалинта улыбнулась, пропуская меня вперед по лестнице.

– Нола? Кто такая Нола?

– Служанка.

– Какая еще служанка?!

– Та самая, что стояла за моей спиной на званом обеде у Орина. С которой ты пытался заговорить. Помнишь, как все удивились?

– И?.. – Я по-прежнему не понимал.

– Ты был прав. Я слышала, что в тумане находят потерянное. Захотела попробовать. Отправилась за братом. За Лианилом. Думала, что его появление приободрит Тирхствина, но боялась торопиться. Не знала, как именно поведет себя человек, выведенный из сумеречного города.

– При чем тут это? – нетерпеливо бросил я.

– Нола. Я решила для начала вывести служанку. Я ее плохо знала, но… Она… Ее казнили. Нола прислуживала жене Тирхствина, Клеантии. Она не уследила за ней. Тирхствин во всем обвинил ее.

– И кем же ты пожертвовала? Кого оставила в тумане?

– Разве это важно?

Я пожал плечами, уже догадываясь, к чему идет рассказ Миалинты. Ругал себя за неосмотрительность, однако понимал, что на моем месте в эту ловушку угодил бы любой.

– Отец узнал о той вылазке в туман и с тех пор приказал стеречь меня. А Нола… Она вышла из мглы, но осталась сумеречной. Ни плоти, ни духа. Только немой образ, который никто не видел. Никто, кроме меня. И тебя. Знал бы ты, как забилось тогда мое сердце! После того, как ты попытался с ней заговорить. Вдруг как ни в чем не бывало обратился к ней, будто она была живым человеком. Я растерялась. Не знала, как это объяснить. А потом увидела твой браслет. Увидела его узоры. И все поняла.

– Ну-ка. – Охотник перехватил мою руку и стал при свете факела осматривать запястье.

Я не сопротивлялся. Отступать было поздно.

– Тогда мне и пришла идея привести тебя к Мурдвину. Он должен был что-то знать. Ведь после того погружения в расщелину почти сразу появился первый фаит. У его сына. Мурдвина охраняла стража, так что о появлении двойника сразу стало известно. Но тогда этому не придали значения.

– А потом Лианил стал черноитом… – прошептал я.

– Глянь. – Охотник призвал следопыта.

– Я уже видел, – ответил Тенуин.

– Уже видел… – протянул Громбакх. – Ты можешь его снять?

– Нет.