подштанники, и размахивал мечом. Близнецы посмеивались и наперебой тараторили о том, что успели позавтракать, отмахивались от охотника, но у меня не было никаких сомнений – он заставит их доесть свои порции до последней шишки.

Тенуин повел меня в ту самую дверь, из которой появились фаиты. Там начиналась лестница. По ней мы спустились в подвал. Редкие светильники скупо высвечивали деревянные балки и подпорки ветхого помещения. Местами стена осыпалась, оголив второй слой каменной кладки. Раньше здесь был торговый склад, а теперь повсюду стояли самодельные, сбитые из простых досок и заложенные сеном, кровати. По углам висели путевые гамаки. На полу лежали перетянутые веревками тюки с одеждой и провизией.

– Ты почти во всем прав, – сказал мне Тенуин, бесшумно продвигаясь вперед. – Но все-таки допустил две важные ошибки.

Я удивлялся тому, что совсем не слышу его поступи. Старался идти так же тихо, но меня постоянно выдавали скрипы, шорохи. Один раз я и вовсе задел бочку, с которой на пол посыпалась керамическая посуда.

– Мы не собирали фаитов, – продолжал следопыт. – Они сами пришли. Нас с Громом наняли для зачистки туманных кварталов.

– Зачистки? – удивился я.

– Да. Зельгард не хотел отправлять своих людей в туман.

«Зачем рисковать своими людьми?» – вспомнились слова распорядителя из Харгоя.

– Обещал платить по два медяка за одного фаита. Мы отдаем ему одежды, упавшие от двойника, – он платит. Все просто. Только мы не убиваем фаитов, а даем им укрытие. Близнецы нам помогают. Говорят, в квартале Каменщиков есть еще одно убежище. Кто-то впускает двойников к себе домой. Судя по всему, какой-то богач. Многие фаиты уходят туда.

Пройдя через торговый склад, мы вышли в колодезную комнату, перешли в коридор, связывавший все подвальные помещения, и наконец стали подниматься по лестнице, выводящей во внутренний двор.

– Ошибок было две, – напомнил я Тенуину.

– Да. – Следопыт остановился. Обернулся ко мне: – Ты сказал, что больше всего мы боимся потеряться в тумане. Это не так. Больше всего мы боимся выйти в Целиндел и узнать, что изменения начались по всем Землям. Узнать, что прежнего мира уже нет.

Я не придумал, как ответить на это.

Мы вновь поднимались по лестнице. У самой двери я окликнул следопыта:

– Я видел, как фаиты выдыхают туман.

– Да. Такое бывает.

– И при этом фаиты его рассеивают?

– Не совсем так. Рассеивают туман фаиты, которые еще надеются осуществить то, ради чего появились. Те, кто ждет новую жизнь. А выдыхают туман двойники, которых этой надежды лишили. Чем глубже отчаяние, тем больше тумана от них исходит. Если кто-то из наших фаитов начинает так заболевать, мы стараемся вывести его из города и отпускаем. Даем последний шанс. Это лучше, чем совсем изойти мглой и умереть.

– Почему там, у «Нагорного плеса», ты убил Теора? Почему не привел сюда?

– Теор нетерпелив. И отчасти верит Зельгарду. Думает, что мгла держится только из-за фаитов. Его двойник хотел выдать нас коменданту. Самоубийца. Отчаянный поступок. Но все фаиты по-своему отчаянные… люди. Я должен был помешать ему. – Помолчав и уже положив руку на дверь, Тенуин спросил: – Как думаешь, сколько мы заработали на фаитах?

– Не знаю. – Я пожал плечами.

– Больше четырех золотых.

– Четырех золотых! Два медяка за человека… Это…

– Пятьдесят три фаита. Сорок шесть из них здесь.

Следопыт открыл дверь. Я последовал за ним и, пораженный, остановился на пороге.

На заднем дворе стояли четыре груженые телеги. Повсюду сновали фаиты. Кто-то беспечно переговаривался, другие обкручивали веревками новые тюки, третьи кормили привязанных к коновязи лошадей. Кто-то завтракал, выскребая из общего котла остатки каши. Рядом фаиты пытались укрепить треснувшее колесо и тихо ругали друг друга за бестолковость в плотницком деле. И все это происходило в полный голос, с привычными звуками суеты и работы, с полноценными запахами и красками. Задний двор «Хозяйника Анаэллы» покрывал неровный, бугристый купол ясности. Его стенки медленно перетекали, меняли форму, провисали, но в целом удерживали мглу. Под купол могли беспрепятственно встать еще столько же людей.

Я был настолько впечатлен и обрадован увиденным, что подумал даже отказаться от затеи с Подземельем. Казалось безумием отвлекаться на какие-то репетиции. Нужно было скорее заканчивать сборы, пробиваться за стены города – с боем или без – и ехать по дороге в Целиндел.

Следопыт угадал мои мысли:

– Близнецы уже проверяли свои силы в тумане. Отошли от Багульдина на две версты. Идти дальше не рискнули. С каждым шагом мгла становилась сильнее. Под конец между ними и туманом была тонкая прослойка в поллоктя. И там это не единственная беда.

– А купол выглядит надежным, – с тоской отозвался я.