ее в Багульдин задолго до того, как она преодолела городские стены. Все наши подозрения оправдывались.

Здесь горели сразу три люстры, вдоль стен высились шандалы, а на тумбах – подсвечники и отдельные толстые жировые свечи. Несмотря на это, в подвале было по-вечернему сумрачно.

Всюду лежали расколотые глыбы камня. В ряд стояли рабочие столы. Под столами тянулись цепи. Пол был усыпан белой крошкой, на которой виднелись отпечатки босых ног. На столах и стеллажах лежали заготовки и неоконченные статуэтки и барельефы.

На деревянных панелях висели молотки, колотушки, болванки всевозможных размеров – с бойками и без, с широкими и узкими головками. Под ними – резцы, пробойники, долoта и прочее, что требовалось каменщикам в их работе. Отдельными стопками лежали ветоши и матерчатые фартуки.

Возле дальней стены высились трехуровневые деревянные нары, на которых лежали плененные фаиты. Цепи с них не снимали даже на время сна.

Слева, у низкого столика, по которому были разбросаны игральные кости, стояли два наемника. Окруженные куполом ясности, они били Швика и Шверка. Портные не сопротивлялись. Лежали на полу и прикрывали лица руками. Девушка-фаит, обхватив колени руками, сидела у одной из бочек, заменявшей наемникам табуреты, и затравленно смотрела на портных.

Наемники о чем-то переговаривались. Из-за тумана не заметили, как сзади к ним подошел Громбакх.

Увидев, что они делают с близнецами, охотник потянулся за топором на спине. Тенуин остановил его руку. Громбакх нехотя кивнул и отошел в сторону. Два коротких взмаха выносными клинками, и наемники неуклюже распластались на полу.

Теор с Громбакхом подбежали к нарам. Стали будить пленников. Те нехотя просыпались. Они были ослаблены, измучены. Их кожа потемнела и едва приметно испускала туман – так дымит влажная одежда, вывешенная возле костра. Лишь от немногих исходило слабое свечение, рассеивавшее туман.

Пришлось повозиться, чтобы сбить кандалы. Фаиты не сразу поняли, что происходит, но, когда увидели, как их ноги освобождаются от цепей, оживились. Принялись разминать почерневшие запястья и щиколотки. Хватали инструменты для защиты. Что-то говорили, но их не было слышно.

Не меньше сотни пленников. Многие так ослабли, что идти самостоятельно не могли, им помогали другие.

Нужно было торопиться. Громбакх понимал, что вырваться такой толпой из дома можно только одним стремительным рывком. Справиться с патрульными у веранды и двумя арбалетчиками на втором этаже было нетрудно. Но если сбегутся остальные наемники, начнется резня.

Поднялись по лестнице. Торопились, оседали на ступени, поднимались и шли дальше.

Вскоре весь коридор, ведущий к залу со стеллажами, был заполнен фаитами. Они принесли туман с собой. Их обессиленные тела по-прежнему парили. Все в одинаковых холщовых робах. Одинаково острижены. С черными синяками на лицах, с загнившими ранами на руках и ногах.

Тенуин приблизился к двери. Прислушался. В зале было тихо. Многие двойники воспользовались промедлением и опустились на пол. Самые крепкие стояли, прислонившись к стенам.

Громбакх снял со спины топор. Оскалился и громким шепотом – так, чтобы слышали все пленники – сказал:

– Бежим вместе! Помогайте тем, кто отстал. До вашей свободы – сотня шагов! Считайте каждый из них! Не разбегайтесь по сторонам. Все вместе, во всю прыть – к главному входу. В дверях не давите друг друга! Мы никого не оставим. И бегите к дороге, прячьтесь в тумане. Главное, вырваться из дома. Там нас встретят.

– Кто? – прошептал один из фаитов.

– Гвардейцы.

– Они же нас всех перебьют…

– Нет. Наместник узнал, что тут творится. Вас всех отпустят.

– Куда?

– Да куда хотите! – в раздражении бросил охотник. – Все. Выходим.

Тенуин рванул засов. Распахнул дверь.

Тем временем мы с Миалинтой бежали за Орином. При всей своей грузности каменщик оказался на удивление проворным. Поспеть за ним было трудно. Путь осложняла темнота. Я то и дело ударялся плечом о стены, спотыкался на стыках каменных плит. Опасался, что Орин выскочит в какое-нибудь соседнее помещение, но он бежал только вперед. Затем пропал из виду – стал спускаться по лестнице. Нам пришлось чуть замедлить шаг и дальше продвигаться на слух.

Миалинта торопливо вышла из коридора первой, я – следом. Знакомое место. Выглянули из-за портьеры. Увидели, как зал наполняется десятками измученных, источающих туман фаитов.

– Сработало, – прошептал я.

Слышался рев Громбакха, крики людей.

– Бежим, – позвала Миалинта.

Нужно было нагнать Орина. Он наверняка увидел творившееся в парадном зале и побежал через кухню к черному ходу. Мы поторопились к складу с лeдником. Там уже горело несколько светильников, и я догадывался, что нас могут поджидать.

Путь преградил наемник. Темное, одутловатое лицо. Равнодушный, сосредоточенный взгляд. В ногах лежали пустые одежды. Я узнал чепчик и передник