Он сказал с неохотой:

– Не догадываешься? Нужно успеть в Сигор раньше Кезима.

– Я хотела, – напомнила она, – чтобы ты это сказал. А раз ты сказал, то уже какие-то планы есть?

– Только наметки, – ответил Азазель скромно. – Слишком много… неясностей, чтобы вырабатывать планы. Сперва была идея посетить Гамалиэля…

Она спросила живо:

– Того, который все знает? И может предсказать будущее?

– Да.

– У тебя и размах, – сказала она с удовольствием. – А где он сейчас? Я слышала…

– Верно ты слышала, – ответил Азазель. – Его достали просьбами предсказать им будущее, словно приходят к какой-то бабке-гадалке, он рассвирепел и от всех скрылся.

– Так далеко, что не найти?

– Да, – снова подтвердил он. – Известно, что из ада исчез, но и на земле не появлялся.

Михаил насторожился, даже сумел оторвать взгляд от голых бедер Аграт, но сделал это с таким усилием, что на кухне отчетливо чмокнуло.

– В Брие? – спросил он громко, обращая внимание на себя, строгого и внимательного.

– В Брий ему вход заказан, – буркнул Азазель. – Но найти, думаю, будет трудно. Если даже и сумеем. Но он не оставил подсказок, где искать. Напротив, скрыл все следы. Так что никто не скажет, разве что запутает. Но найти его хотели бы многие. Слишком уж Гамалиэль… этим активным интересен.

Михаил поинтересовался:

– Из-за его предсказаний будущего?

– Да, – согласился Азазель, – но также из-за его способности пить энергию из клипот, которой может поделиться, хотя никогда этого не делает.

– А сам он сейчас на чьей стороне?

Азазель буркнул:

– Не угадать. Но на чьей окажется, можно и к бабке не ходить. Спускаться со сверкающей горы легче, чем подниматься.

– Тогда не будем рисковать, – сказал Михаил. – А другие дороги есть?

– Ну да, – сказал Азазель с сарказмом, – ломанемся на толпу демонов с автоматами, чтобы не рисковать, надо же…

Михаил напомнил:

– Мы будем вчетвером? Бианакит очень хорош…

– Демоны тоже умеют пользоваться автоматами, – сухо сказал Азазель, – правда, только единицы из самых смышленых, которые живут здесь долгие годы, но все же… Пальнет такой в тебя из гранатомета, это нетрудно, и что ты сможешь?.. Как разделаемся со всеми и пойдем жрать блинчики в сметане и с мясом рябчика? Здесь их готовят просто обалденно!.. И Сири скоро научится.

В комнате прозвенел обиженный голосок:

– Я умею!.. Но сагибу интереснее питаться в чужих домах!

– А как же, – подтвердил Азазель. – Всем нужно наносить урон, объедая противника.

Аграт догрызла четвертое баранье ребрышко, обгладывая на нем мясо до зеркального блеска, указала глазами на молчащего Михаила.

– Стоит ли брать с собой смертного?.. Слишком опасно.

Азазель сказал успокаивающе:

– А пусть погибнет с честью! Им это нравится, когда погибают с честью и с достоинством. Даже стремятся. А еще чтоб с именем любимой женщины на устах… Уста – это… нет, это уже на стадии разложения отечества, а сперва красиво гибнут только с пением Интернационала. Потому пусть, дадим ему возможность… Все равно хотел покончить с собой из-за неразделенной любви! Разве из-за такой ерунды сводят концы с жизнью?

Аграт посмотрела на Михаила с сочувствием:

– Бедненький… А можно я его сама сейчас прибью? И ему хорошо, и мне удовольствие.

– Ему-то хорошо, – буркнул Азазель, – от твоей руки погибнуть приятнее, чем от лапы зверя, но где для меня польза? В смысле польза для человечества, я ж его лучшая часть?

– Ладно, – сказала она великодушно, – пусть пока поживет… А это что?

– Давай, – предложил Азазель, – хоть тебе не буду рассказывать о кофе. А то меня уже считают его пропагандистом. Пей или вставай из-за стола, свиненок!

– Я выпью, выпью, – заверила Аграт торопливо. – Только не бейте, дяденька!..

Азазель с мрачным видом наблюдал, как она делает осторожные глотки, прислушиваясь, женщины всегда осторожнее мужчин, что и понятно, мужчины рождены для опасностей, а женщинам нужно думать о потомстве от тех, кто выжил в опасностях и вернулся с победой, потому что потомство нужно заводить только от победителей.