секунду! – Тихон не молил – требовал. – Еще…»

Когда Жанна увидела бегущего к ней мустанкера и готового к стрельбе робота, время для нее застыло, словно корабль на гребне волны, а затем рванулось, но не вперед, а назад. Девушка стремительно проваливалась в прошлое, в свой первый выход в Ангарный город.

Все вокруг кажется таким грубым и нестерильным, Дежнев за решеткой небритый, пахнущий алкоголем дикарь. Отец пилотирует кластер, и на лбу его капли пота. За переборкой ревет топка земной атмосферы. Еще и еще. Все глубже в прошлое. Стоп, машина!

Она в третьем классе. Ариэль, площадь Беляева. Изваянный в мраморе фантаст застыл в центре. Инвалидное кресло выполнено в виде готического собора. Спинка – фасад. Большие колеса – ажурные розетки окон. На коленях писателя человеческая голова. Он говорит с ней. Беляев занят разговором, не смотрит на шалости школьников, а те не обращают внимания на памятник, потому что он неподвижный. Зато щенки, которых выпекает дрон-биоморф, ой какие живые! Настоящие! Жанна тоже хочет щенка. Протягивает ладошку с кодом-разрешением. Продавец улыбается. Ну как отказать такой славной глазастой крохе? Несколько секунд, и девочка получает свою маленькую собачку. У сверстников щенки черные и серые, а у Жанны – рыжий, с белыми носочками. Ну и пусть он через полчаса растворится. Полчаса – целая жизнь! Девочка берет зверька на руки, гладит мягкую шерстку.

Как же назвать его? Рыжик, Шустрик? Рыжик – лучше.

– Не давай ему имени, не нужно. А то привяжешься, – советует добрый продавец.

Щенок ерзает на руках, лает и вдруг соскакивает на пол. Бежит, оскальзываясь на гладких плитах площади. Нет, все-таки – Шустрик. Девочка бежит за щенком. Старый фантаст продолжает важную беседу с человеческой головой, ему не до живых глупостей.

Жанна преследует щенка по коридорам Ариэля. Она не заблудится, всегда можно свериться со схемой парящего города на коммуникаторе или дождаться, пока воспитатель отыщет ее по сигналу. Шустрик бежит впереди. Мелькают лапки в белых чулках. Развилка. Щенок замирает, нюхает воздух, и тут Жанна настигает его, подхватывает на руки. Теперь не уйдешь! Шустрик вырывается, пронзительно тявкает, но девочка держит крепко.

Прямо перед ней аккуратная большая дверь и метка «Лаборатория внешнего анализа».

Раздвижная дверь приоткрыта. Девочке боязно, но отец говорил, что смелость – полезное качество для исследователя. Жанна протискивается между створками вместе со щенком. Тот перестал вырываться, настороженно нюхает воздух. По коридору вперед, и вот – просторное белое помещение. Над всем нависает огромный экран. На вогнутой поверхности странный пейзаж – незнакомое тяжкое небо и внизу под ним темный город у подножия страшной зубастой скалы. В городе кипит битва. Видны вспышки пламени, клубы дыма. Над городом и скалой стремительно несутся плотные тяжелые облака.

Девочка отводит глаза от пугающей картины. Люди в ослепительных белых комбезах смотрят на нее с удивлением.

– Зачем здесь ребенок? Кто притащил ребенка? – ругается мужчина с окладистой бородой.

– Там дверь открыта, Осип Эрикович! Ребята к Борисову за ретортами пошли, ну и оставили, чтобы десять раз код не набирать…

– Да вы что? Вы с ума сошли? Это черт знает что такое! Как вернутся – объяснительную мне на стол.

– Осип Эрикович, что с девочкой-то делать?

– Что делать, что делать? – Мужчина разглядывает Жанну, качает головой – Вот и скажи мне, что… Ладно. Придется коррекцию… легкую, наилегчайшую. Если в будущем случится сильный стресс – может слететь настройка. Ну и бог с ней, детские воспоминания туманны. И смотри, Семенов, схалтуришь – съем без соли! Двери они открыли! Код лень набирать! Бардак!

Жанну ведут по залу, говорят ласковые слова. Она послушно идет с людьми в белых халатах. Ведь это взрослые! Они занимаются важными делами и совсем не сердятся. Да и что плохого может произойти в светлом Ариэле? Ее обступают со всех сторон, нет возможности посмотреть по сторонам. И все же за мельтешением белых халатов она видит большие ванны с розоватой жидкостью и лежащих в них существ, похожих на безволосых обезьян. Они очень худые, а грудь у них выпячивается острым горбом. Лоб большой, высокий, а носа почти нет, только узкое вертикальное отверстие. А вот этот не похож на остальных. Мальчик, обычный мальчик. Чуть постарше Жанны. Только очень худой и бледный. Он полулежит, точно пилот корабля, в роскошном кресле с лампочками и консолями. Мальчик дремлет. Жанна тоже хочет такое кресло. Тоже хочет, как пилот, но ее вместе со щенком заводят в небольшое помещение с прозрачной стеклянной стеной и низкой койкой, застеленной целлофаном.

– Это для дезинфекции, – поясняет краснощекий дядька, которого бородатый назвал Семеновым. – Приляг сюда, а то голова закружится.

Дальше мысли путаются, голова и правда начинает кружиться. Сквозь дремоту девочка слышит обрывки далеких фраз:

– Осип Эрикович… Дочь Цайгори…

– Черт-те что!.. Все равно продолжать!.. И никому ни слова!

Жанна боится уронить Шустрика… темнота, и в ней лицо мальчика, бескровное, отстраненное, похожее на лицо эльфа. Белые-белые волосы, в бледно- голубых безучастных глазах ворочается бездна.

Выстрелов все не было. Тихон повернулся к роботу. Тот по-прежнему силился атаковать, но безуспешно. Дежнев подошел, вынул нож и одним быстрым движением вскрыл защитный клапан машины, сунул руку в «голову» говоруна и вытащил на свет маленькую коробочку. Робот уснул. Втянулись в бока турели, ослабли паучьи ноги, опуская корпус к самой земле.

– Боезапас кончился… Повезло, – сказал Дежнев как ни в чем не бывало и сунул коробку в карман. – Заберу у него мозги на всякий случай.

– Что… что будем делать?