«…Ничего нельзя сделать. Они настаивают на имплантации. Герман вне себя, Кардашьян тоже недоволен. Вчера у них состоялся тяжелый разговор с инвестором, этим хлыщом Дюлаком. Никогда не любила такие типажи, сплошной нарциссизм и желание поклонения. И эти его безвкусные украшения! Что Ольга в нем нашла? Не понимаю».

«…Вчера Герман и его группа провели трансплантацию. Мальчик пока в реабилитационном блоке. Боюсь заходить в палату. Вдруг он как- то… не знаю… трансформировался».

«…Продолжаем работу. На первый взгляд ничего не изменилось, только реакции стали быстрее. Судороги и «сновидные» состояния почти исчезли. В целом можно говорить о положительной динамике, и все же мне сильно не по себе. Теперь мне кажется, что, когда я не смотрю, Костя изучает меня».

«Вчера наша Жанет с классом ездила в Центр и, конечно же, потерялась. Вернулась вся в слезах и что-то такое рассказывала про щенков. Тревожусь за нее. Очень уж непослушная».

Напряжение чувствовалось в воздухе с самого утра. Каждая травинка в степи, казалось, заряжена – тронь, и вспыхнет электрическая искра. Было тихо и жарко. Дежнев оглянулся назад, разглядывая тяжелую сизую тучу. Темная масса медленно, неторопливо набухала, захватывая небо. Гроза танку не страшна, и все же непогода в степи – дело серьезное. Хорошо бы укрыться. Однако в планы надоблачницы это, похоже, не входило, Жанна гнала свой танк вперед, словно хотела растерзать горизонт и прорваться в занебесную пустоту. Тихон не отставал. На легком, стремительном турбораторе это было несложно.

Кум-Дала пока не проявляла себя, только датчик металла все чаще давал тревожные гудки. Либо под землей пролегала рудная жила, либо они входили в зону с насыщенным техногенным слоем, что почти всегда значило опасность. Местность впереди слегка поднималась. Вскоре они увидели остатки скоростной трассы: дорожную развязку с обвалившимся путепроводом, остовы мачт освещения и покосившийся павильон заправочной станции. По всей видимости, неподалеку был источник воды, вдоль насыпи даже росли небольшие деревца.

Внезапно танк Жанны остановился. Девушка выбралась наружу, неуверенно махнула Тихону рукой.

– Что случилось? – спросил он, подъезжая ближе.

– Движок умер. Не понимаю, в чем дело.

Девушка удивленно смотрела на мустанкера.

– Можно взглянуть?

Тихон, не дожидаясь разрешения, взобрался на броню, ужом ввинтился в открытый люк. Поймал себя на том, что хочет порисоваться перед Жанной. Да что ж такое? Что это за мальчишество, в конце концов!

Он разместился в ложементе, испытывая легкий дискомфорт от незнакомого интерфейса, и принялся вызывать служебные программы. Вспомогательная электроника, запитанная от батарей, работала, а вот движок и в самом деле молчал. Без его чуть ощутимого биения возникало чувство, будто сидишь не в боевой машине, а в захламленной комнате программиста или фаната онлайн-игр.

Движок отказывался включаться, его словно ампутировали. Тихон даже подумал было, что у Жанны отозвали лицензию, однако у надоблачников таких ограничителей не ставили. К тому же не было никаких тревожных сообщений от системы.

Дежнев еще раз проверил все данные. Ничего. Улыбнулся, кивнул своим мыслям и полез наружу.

– Призрак? Что еще за призрак? – Девушка удивленно смотрела на мустанкера.

– У нас его так называют. Редкое явление. Бывает только рядом с Кум-Далой. Турнирный танк напичкан микропроцессорами. Одни контролируют датчики, другие отвечают за жизнеобеспечение, третьи – управляют оружием и двигателем. Есть еще большой процессор-координатор для общего контроля. Бывает, что вся эта чертова прорва электроники на время замирает, словно ловит фантомную команду «стой». То ли приходит импульс из эфира, то ли программы не могут договориться между собой. Это обычно длится недолго. Час, может быть, два.

– И что делать?

Жанна растерянно смотрела на Тихона. Нижняя губа закушена, на щеке ямочка. Ни дать ни взять – девочка, разбившая мамину вазу.

– Если я прав, ничего страшного не случилось. Среди мустанкеров призрак в танке – хороший знак. Считается, что так Неудобья признают своих. Так что вас можно поздравить, Жанна Германовна.

Увидев, как побледнело лицо девушки при упоминании отца, Тихон с досады чуть не хлопнул себя по губам. Спохватился и сказал уже без иронии:

– Я серьезно. Это пройдет. Нужно просто подождать. Пойдемте в тень, здесь это редкость. Или знаете что? Давайте тряханем эту заправку? Может, поднимем какого хабара.

Здание заправки, коробка из металла и пластика, неожиданно хорошо сохранилось. Даже плоский навес над штуцерными стойками почти не покосился. На побледневшем запыленном баннере огненная ящерица-саламандра охватывала полукольцом синий язык газового пламени. Стекла магазинчика частью были разбиты, частью заляпаны грязью. Внутри угадывались стеллажи с продуктами. Тихон осторожно прошел к двери,