– А что, может не зацепить? – удивился Журибеда.

– Может, – посерьезнел стихомант. – Я же говорю, непростая смесь. «Полет», «Листва», «Возмездие» – это все картинки. Даже «Мамонты» со «Сторожами». Здесь другое дело. Понимаете, сразу после Серых десятилетий бытовало популярное мнение, что нашему миру абзац приходит. Мол, кончилось время или не кончилось, но осталось его мало. А если представить, что время – это субстанция навроде тумана, то оно вроде как поредело, и сквозь завесу стало видно, что впереди и что позади, только расплывчато. Так вот, считалось, что эта смесь делает изображение четче.

Тихон слушал-слушал старика и вдруг понял, что металлическая стена цистерны пропала, а вместо нее появился татуированный живот девушки из купе. И он, Тихон, падал на этот живот, точно игральная карта.

– Подействовало! – словно издалека услышал Тихон голос стихоманта.

Тут же послышался голос поэта:

Женский живот еще придвинулся. Все это казалось очень реальным. Проявилась черная впадина пупка, и Тихон почувствовал, как его затягивает туда. Наступила тьма, из которой медленно проступили контуры предметов.

Он сидел на диване в гостиной своей московской квартиры, у окна стоял отец. Обычный, взъерошенный, домашний отец грустно смотрел на Тихона и качал головой. И тут Дежнев вспомнил. Это была одна из давних бесед, которые они вели, когда, молодой да ярый, он искал во всех и каждом оппонентов и с удовольствием их находил.

– Ты не хочешь услышать меня, – говорил отец. – Я бы не покинул Ариэль, не будь на то веских причин.

Тихон не помнил, говорил ли Дежнев-старший такие слова, но тогда он вообще не слушал отца, висел на своей волне. Во дворе его дразнили надоблачником и кричали, чтобы он убирался в небеса. Доходило и до драки, как в этот день. Тихон и в самом деле не понимал, отчего они оказались на Земле, и ненавидел отца за принципиальность. Это было до того, как он стал участвовать в боях КТБ. До того, как обрел опору под ногами. Конечно, ответные реплики родителя совершенно не запомнились. Зато теперь была возможность послушать.

– Понимаешь, люди наверху живут в сказке. Они сами для себя ее создали. Я не говорю, что здесь, внизу, население лишено иллюзий. Нет-нет. Но сказка сказке рознь, заблуждения орбитальных жителей стали опасными. Это грозило бедой моей семье, и я ушел.

– А мама? – спросил Тихон, понимая, что не получит ответа.

Однако на сей раз он ошибался. Отец как-то особенно глянул на него и ответил:

– Мама любит тебя. Она на многое пошла, чтобы ты был в безопасности.

– Постой-постой, ты… понимаешь, что говоришь со мной? То есть это не воспоминание? Слушай, мне нужно спросить…

Человек у стены поднял руку, не то отгораживаясь от вопросов, не то прощаясь. Тихон заметил, что руки отца дымятся, появился первый язык пламени.

– Ты должен понять, сынок. Я нарушил наше с мамой решение. Я включил тебя в игру. Моим наследием можешь владеть только ты, и поэтому за тобой будут охотиться. Но лучше быть беглецом, чем жить в невежестве.

Дежнев-старший открыл створку окна. За окном был космос. Черный, бездонный, похожий на огромную пустую комнату. Пламя пожара устремилось в открывшийся портал, и Тихона тоже бросило в окно. Еще мгновение, и он оказался в пустоте. Внизу раскинулась пестрая, в узорах облаков Земля. Тихон увидел блестящий обруч Ариэля над поверхностью планеты. Внезапно что-то нарушило равновесие орбитального комплекса, несколько кластеров взорвалось. Огонь выплеснулся в пространство, завертываясь багровым полотнищем вокруг покореженного корпуса города. В свете пламени Тихон разглядел множество маленьких объектов. Словно выкрашенные черной краской кубики Рубика, они осыпались на орбитальный город, разрушая его.

– Эй, командир! Ты живой чи ни?

Тихон поднялся с подушек, отер пот с лица. Над ним склонился обеспокоенный Журибеда.

– Что-то важное видел? – спросил стихомант.

В его глазах читалось любопытство.

– Хорошая штука, забористая. Не зря намешал, – отшутился Тихон, похлопав старика по плечу.

Он решил никому, даже Сэмэну, не говорить об увиденном. Каждое мгновение грезы помнилось четко, ясно, и в этом было отличие продукта дроперов от обычных наркотических смесей. Если клиент не запомнит удовольствие, разве он захочет пережить его снова?

Когда они ушли в свое купе, совсем стемнело. Взошла луна, и в ее неверном свете скользили по руинам поджарые тени красных собак.

– Славно посидели. Теперь и спать будет легче, – сказал Журибеда, потянулся на ходу и размял руки.

Тихон не был настолько уверен за свой сон, однако насчет казака не сомневался. И был прав: едва прикоснувшись головой к подушке, Сэмэн и прошептал что-то вроде «Спи, Семочка, спи, мой маленький» и погрузился в глубокий богатырский сон. Дежнев покормил Алису купленным у шалманщика синтпайком, потом лег и долго ворочался с боку на бок.

По словам призрака отца выходило, что синхрон, который спокойно покоился в индийской коробке рядом с вольером Алисы, адаптирован исключительно под Тихона. Никто другой не сможет им пользоваться. Но подумать, что из этого может следовать, Дежнев не успел: на него тоже навалился сон. Тяжкий и