– Гринюк вроде как, начальник над местными самооборонщиками.

– Чего говорит?

– Ругается, катиться велит.

– Ясно, оставь одного человека и давай дальше. Сколько их тут всего – самооборонщиков?

– Так девять ещё, кроме этого. Мы ж его прихватить хотели, чтобы он своим команду дал оружие сложить. А он видишь – в бутылку полез. Я его предупредил, что хату запалю, а он грозится, что только пугал, но может и взаправду убить.

– Ладно, давайте по другим. Адреса есть?

– У меня схемка. Епишин, остаешься с товарищем командиром, – тот боец, что выглядывал из-за угла, обернулся и кивнул, а затем опять стал наблюдать. – Остальные за мной.

– Смирнов, пошли связного к капитану, пусть тебе ещё людей дадут – вас всего четверо остаётся.

– Есть, я лучше к ротному пошлю.

Правильно, конечно, Веденеев, командир первой роты, тоже должен быть около цеха, видел я его.

Когда мы остались втроём, подошёл к Епишину.

– Что там?

– Не видно ни хрена, но вряд ли убёг. Там Григорянц с Прокловым у него на задах сидят.

– Хорошо, отойди-ка пока, – изба стояла тёмная, без единого огонька внутри, ну это и понятно, но одно окно вроде как распахнуто. – Эй, Гринюк, слышишь меня?

– Даже вижу, могу пулю между глаз вогнать.

– Тогда точно сгоришь, вместе с домом и домочадцами. Ты чего стрелять стал?

– Жить хочется.

– Ну, стреляя в моих людей, ты жизнь точно не продлишь, а вот сократить можешь запросто. Так как ты ни в кого не попал, то можешь сдать оружие и жить дальше.

– Сейчас. Как только оружие отдам, так зараз и шлёпнешь, я вас, коммуняк, знаю.

– Может, и знаешь, но раз землю до сих пор топчешь, то явно не дурак. На тебе что, жизни людские?

– Не, я не душегуб.

– Тогда сдавай оружие. Если на тебе крови нет, то слово даю, что не тронем.

– А ты кто такой?

– Леший. Слышал?

– Ну, слыхивал. А не врёшь?

– А смысл?

– Это ты в Залесье Богдана повесил?

– Если это тот хорёк, что людей под пули подвёл, чтобы перед врагами выслужиться, то я.

Надо же, а ведь я не имени ни фамилии его не спросил. Похоже на сработавшую психологическую защиту – вроде, не знаешь как зовут, и убивать легче.

– Ну, тогда заходи, погутарим.

– Леший, нельзя, – Жорка аж за рукав ухватил.

– Не страшно, раз договариваться решил, стрелять не станет. Могу доказать, – отвернулся от Байстрюка и крикнул. – Я с товарищем зайду, он меня одного опасается отпускать.

– Да и заходите, чего мёрзнуть-то.

– Видал? Пошли.

И пошли. Немного мандраж всё же бил, вдруг, и правда, пальнёт, но обошлось.

Изба была большая – внушительный пятистенок с огромными, метров под сорок квадратных, сенями, из которых ещё пара дверей вели куда-то на двор. Не удивлюсь, если тоже крытый. Хозяин оказался здоровым мужиком под два метра ростом. В плечах если не косая сажень, то близко. Винтовка в его руках казалась тростинкой. Короче, русский богатырь на службе у Змея Горыныча.

Из сеней прошли в просторную комнату, не знаю, как называется, но не горница. В горнице вроде не должно быть такой большой печи, от которой приятно тянуло теплом.

– Ну, садитесь, гости дорогие. Самогон будете? Извините, казённой давно уже нет, но этот я для себя гнал. На берёзовом угле настоян да молоком чищен. По мне, так лучше казённой, да и покрепче будет.

– К тебе как лучше обращаться?