свободного пространства до ближайшего строения, а с двух сторон вообще чистое поле.

Ещё полчаса обдумывания и верчения по столу схемы привели к тому, что решили нападать всё же под утро, но затемно, предварительно выдвинув пулемётный расчёт на возвышающуюся позицию. Если что пойдёт не так, то он сможет поддержать огнём, хоть и чуть позже. А то и подсветить удастся.

– Товарищ командир, – остановил меня наш начальник разведки, когда совещание уже закончилось и пришло время сборов. – Дело такое, разведать Жарцы нам Ванька здорово помог. Я ему сразу сказал, если будет действовать осторожно и на рожон не лезть, то с меня награда, а бойцы тут винтовочку интересную притащили, у полицаев отнятую. Мальцу как раз будет тульская мелкокалиберная пятизарядка.

– «Восьмёрка», что ли? Она вроде однозарядная.

– Нет, это «девятка».

– Никогда не видел, у нас в тире «восьмёрки» были.

– Эту больше для охотников выпускали, тех, что по мелкому пушному зверю. Вот и тут одна оказалась.

– Ею хочешь наградить?

– Да.

– Хорошо, давай после операции, вместе со всеми отличившимися. Перед строем.

– Спасибо, я так и хотел.

– Да не за что.

Сотня человек, для того чтобы перебить два десятка врагов, вроде и много, особенно при десяти пулемётах, а как начнёшь считать, да по местам их расставлять, как бы и не мало оказывается. Засады на дорогах выставить надо? Тут как сказать – немцы сейчас по дорогам не ездят, но вдруг, а значит, два десятка человек и два пулемёта долой. Один пулемёт на колокольню, да ещё пару человек к пулемётчику. Одно отделение в резерв. Вот и получается уже стандартное отношение три к одному, без которого умные стратеги наступать вроде как не дозволяют.

В связи с тем, что личный состав рот пришлось перемешать, дабы не делить их на опытные, естественно в партизанской деятельности, и не очень, боевая слаженность несколько хромает. Хотя, если говорить честно, она и ранее не была на недосягаемой высоте. Потому стоит ввести ещё один понижающий коэффициент. Вот только неясно какой. Всё равно перевес сил у нас значительный, если начнём без особых ляпов, то всё должно пройти хорошо.

Несмотря на толстый полушубок, находиться почти полночи на снегу, да ещё и ограничив подвижность, совсем не сахар. Ночью подморозило. Это минус, но зато снег перестал пропитывать водой одежду, при долгом лежании на нём.

До рассвета меньше часа, пора начинать. Сначала думали дать задействовать крик какой-нибудь птицы. Ага, кукушки. Зимой. Вот немчура обалдела бы. Потом решили обойтись собачьим лаем. Ну, мало ли, что собак постреляли, может, в лесу какая спряталась. Отсюда уже логически вышли на волчий вой – был у нас один бурят, у которого дюже жутко получалось. Патруль прошёл минут десять как и сейчас должен отдыхать, а значит, быстро не среагирует, пора.

– Гармаев, давай!

– У-у-у-у-а-а-а-у-у-у!

Аж мороз по коже, хоть и знаю, что это не настоящий волк! Генетическая память тела, наверное!

Первые выстрелы я не должен был расслышать, так как бой начали наши винтовки с глушителями. Сами глушители получились не очень, но спец по ним сразу предупредил, что полностью винтовочный выстрел заглушить нельзя – больно заряд у патрона большой. Потому пришлось порох из гильз отсыпать, и уже такими патронами пристреливать винтовки заново. По этой же причине автоматическое оружие не могло работать, потому и приспособили глушаки на обычные маузеры, причём на длинноствольные, ибо баллистика у пули стала хреноватая, прямо как у той мелкашки. Насколько удачно сработали первые стрелки, не знаю, но вот уже застучали и обычные винтовки – либо добивали раненых, либо валили вторых номеров в караулах.

То, что немцы ставили парные караулы, было не основной нашей проблемой, но первой из них. Сейчас к забору должны броситься те бойцы, что подобрались наиболее близко – их дело запечатать немцев в казарме и не дать разбежаться по двору, занимая оборону. Теперь и нам пора.

Много людей вводить в село было опасно – три человека на колокольню, шесть стрелков, что заняли места на чердаках, да ещё трое бойцов, что контролировали жителей домов, на чердаки которых забрались наши снайперы. Даже это было чересчур нагло, потому и неслись мы сейчас из леса на всех парах. Хоть и на лыжах, а двести метров по рыхлому снегу – немало. Когда подбегали, внутри забора раздались взрывы гранат, густо разбавляемые автоматными очередями, – похоже, фашисты пытаются вырваться из казармы, ставшей мышеловкой.

Надо поспешать, где-то здесь должны быть прислонены к забору лестницы, которые наш авангард припёр, да и сами мы несколько штук тянем. А, вот она! Увидел только потому, что по ней уже кто-то карабкается. Блин, как в кино про штурм средневековых крепостей. Следующим я не оказался, меня вообще оттеснили куда-то в сторону. Ну, никакого уважения к начальству. Вдруг слева от меня кто-то пробежал, скорее, проковылял, глубоко проваливаясь в снег. Вот и наши инженерные средства добрались. Быстро помог пристроить лестницу к забору, шаг на первую ступеньку – она уходит под моим весом вниз. Вторая нога – ступень ещё оседает, но гораздо меньше. Побежали.