никуда от меня деться некромант не мог – его придавили свои же. Удар. Еще удар. Еще. С противным чавканьем некромант превратился в темную слизь. Размазавшись по моему куполу, она не позволяла другим некромантам к нему прикоснуться. Они матерились и искали чистые участки, видимо боясь урона, так как субстанция легко проникала через их защиту. Еще один плюс к списку «обязательно к употреблению» – сюрприз для противников после смерти. С учетом моего нынешнего уровня, основная проблема в обучении – время, ибо с ограничением в одну способность в неделю, я буду обучаться вечность.

– Да пребудет с нами Свет! – Раздавшийся крик был полон пафоса и героизма. Пронесшийся следом световой шар смел некромантов в сторону, наглядно убеждая, что пафос, не подкрепленный надежным атакующим заклинанием, это выпендреж чистой воды. Я поднял голову и увидел прибывших жрецов. Возглавлял их белокрылый ангел, указывающий огненным мечом на противника. Противник перегруппировался, и в жрецов полетели темные молнии. Началась знатная заварушка, посреди которой на земле, замазанный по самые уши купола, если бы они у него были, сидел я. Периодически рядом падал очередной труп, или взрывалась земля подо мной от шального заклинания, от чего мой купол зарывался все глубже. Радовало, что кругом были одни игроки и трупы практически мгновенно испарялись, а заклинания мне ничем навредить не могли. В то же время печалило то, что никто так и не догадался кинуть мне группу и дармовой опыт проходил мимо.

– Этого не трогайте, он вроде как с нами. – Заклинаниями меня вбило в землю так глубоко, что Долгунате пришлось наклоняться над импровизированной могилой, чтобы увидеть меня. – Смотрю, неплохо тут устроился. Почти кинотеатр 5-Д! Не будем тебе мешать.

Друидка исчезла, снова включившись в битву. Мне же, лишенному даже визуальной картинки, оставалось только додумывать, как там дела по отдаваемым приказам:

– Монахи, правые порталы за вами! Серафим, слева ваши! Вперед!

Бой сместился вниз по холму, отдалился шум, оставив меня наедине с собой. Все попытки выбраться были тщетны. Спустя некоторое время я стал волноваться, что обо мне забудут намеренно или случайно. Состояние нервозности усиливалось тем, что я не знал, как обстоят дела в поместье и за его пределами. Решив, что лучше перерождение, чем неизвестность, я попробовал убить себя, но абсолютная защита на то и абсолютная, чтобы «подзащитный» остался целым и невредимым от угроз внешнего мира и самого себя. За время, проведенное в куполе, я испытал, кажется, все виды агрессии: от раздражительности до ярости от собственного бессилия. В какой-то момент я минут пятнадцать просто яростно колотил купол. С меня сошло семь потов, я падал несметное число раз и столько же поднимался, ожидая, что еще чуть-чуть, и я выберусь из этой ловушки. В конце концов, упав обессиленный, я уже не смог подняться, так и валялся, безразлично переводя взгляд то на кусочек неба, видный через чистый от земли участок купола, то на таймер обратного отсчета – время жизни повешенного Герхардом щита. Время моего заключения равнялось трем часам сорока восьми минутам без учета секунд.

По доносящемуся шуму битвы можно было предположить, что наши побеждают, однако, когда бабахнуло так громко, что у меня заложило уши даже сквозь защиту, я начал сомневаться в успехе. Наверно, некроманты использовали оружие последнего шанса, уничтожив все вокруг. Сомнениям не суждено было сбыться. Восприятие звука вернулось в норму и крики «За Свет», «Бей темных» указывали, что наши напирают и гасят темных по всем фронтам. Расчувствовавшись, я даже пару раз крикнул вместе со всеми «Урааааааа!» и добавил «За Родину!» уже в одиночестве.

– Вставай, лежебока! – Ровно за две минуты до окончания отсчета таймера обо мне вспомнили. Голос Долгунаты был усталый, но довольный. Для меня же он звучал тюремным звонком, ознаменовавшим окончание срока. Измазанная с ног до головы, со следами горения на доспехах, друидка то и дело трясла взлохмаченными и сбитыми в колтуны волосами, напоминая больше огородное чучелко, а не привлекательную девушку. Ничуть не смущенная своим видом, она отсвечивала белыми зубами на чумазом лице. – Пока ты тут отдыхал, взрослые дяди и тети сделали всю работу. Гавриил, вытащи его!

Крылатый серафим спикировал и подхватил меня на ногу, рывком выдергивая из плена. Оказывается, песок вокруг спекся, превратившись в стекло, так что могила у меня была надежная. Меня осторожно вернули на землю, и серафим упорхнул в последний активный портал, тут же схлопнувшийся с характерным звуком. Посреди обожженного и безжизненного пространства остались только я и друидка. Вместо поместья зияла громадная воронка, метров под двести в диаметре и наверняка столько же в глубину. Больше всего меня беспокоила судьба глав классов.

– Понимаю, что глупый вопрос, но на всякий случай спрошу. – Долгуната кивнула на огромную яму. – Поместье твоих рук дело? Свитками ты холм почти до основания разрушил, мог и Леклёрам пакость устроить.

– Вандализм не входит в список моих недостатков, – буркнул я, разминая ноги. Чтобы не погрязнуть в пикировке с друидкой, я задал вопрос о волновавшем: – Что с Люмпеном?

– Еще не знаю. Герхард принял сообщение об исходе сражения и сразу отключился, – ответила Долгуната. – Где учитель? Вы покинули поместье вместе?

– Нет. – Занятая сражением в полях, Долгуната не имела ни времени, ни возможности узнать о последних событиях в поместье. – Его вместе с Айвеном забрал Люмпен еще до того, как в поместье вошли главы. Арчибальд сам согласился на рабство, Ната.

– Если это твой идиотский юмор, то сейчас не время, кретин! – Друидка зло сверлила меня вытянувшимися кошачьими зрачками. Не дождавшись моего опровержения, она потянулась за коммуникатором и отвернулась в другую сторону. На уши давила тишина, разбавленная размеренными гудками. Никто не ответил. – Невозможно. Он просто занят и сам перезвонит нам. Глупее ничего не слышала: Арчибальд – раб Люмпена!

Не знаю, кого Долгуната пыталась убедить больше – меня или себя. Ее тон хоть и был спокоен, но все-таки слишком высок. И это выдало скрываемую