Руго так и не понял, что случилось, несмотря на всю свою проницательность. Он видел, как Тим после кратковременного отступления перехватил инициативу, а затем перешел в сокрушительную атаку. Победа хомо выглядела настолько неизбежной, что в какой-то момент шам элементарно отключился от происходящего, пустив события на самотек.

Он мог остановить избиение Зубача только одним способом – лупанув по мозгам Спартака нацеленным ментальным зарядом. Подобный заряд способен прожечь десятисантиметровую броню, да вот только что бы тогда осталось от мозга хомо? Яичница?

Нет, глазунья из мозгов хомо, это, разумеется, деликатес. Но в данной ситуации кулинарные изыски Руго не интересовали. Зато его очень интересовало содержание мозга Спартака, точнее, его сознания. Вот почему шам самоустранился, философски решив, что все устаканится само собой и рано или поздно он все равно добьется цели.

Сначала Руго увидел, как Спартак едва не отрубил ворму башку, но тот закрылся от удара меча рукой. Она оказалась невероятно прочной, и голову Зубач сохранил, пусть и с последующей потерей руки. Со стороны это выглядело эффектно и в то же время труднообъяснимо, противореча законам биологии и физиологии. Но для Руго подоплека событий была ясна.

Вождь шамов контролировал частью мозга действия Лыса и сразу понял, что «двуглазый» с помощью ментального посыла временно усилил костную ткань Зубача. Это был неплохой ход, и Лыса следовало похвалить за сообразительность и отличную реакцию. Однако то, что произошло в следующий момент, заставило Руго встрепенуться. Он даже слегка подпрыгнул на стуле, что случалось чрезвычайно редко и то, как правило, во время землетрясений.

Казалось, что через мгновение Тим все-таки прикончит Зубача. Но вместо того чтобы нанести разящий удар, хомо вдруг выронил меч и согнулся в три погибели. Со стороны представлялось так, что гладиатора скрутил внезапный приступ боли. Пошатываясь, он сделал несколько шажков и рухнул на землю как подкошенный.

«Лыс, что случилось??? – телепатировал Руго Лысу. – Ты что, придурок, атаковал хомо?!»

«Нет, вождь, даже не пробовал, – отозвался после непродолжительной заминки «двуглазый». – Я занимался Зубачом. Он почти сдох. Я пытаюсь его реанимировать».

«Попробуй. Хомо не трогай – я сам им займусь».

«Понял, вождь», – прошелестело в ответ.

Отдав команду, Руго снова сконцентрировался на организме Тима. И через несколько секунд уже по-настоящему занервничал, потому что зафиксировал резкое снижение физиологической и биологической активности Спартака. Иными словами, шам понял, что с хомо происходит что-то непонятное, в результате чего тот перестал реагировать на внешние воздействия. У глупых хомо это называется «потерять сознание».

Проверяя свои ощущения, Руго направил в мозг Спартака электромагнитный импульс и уловил обратный сигнал. Но слабый и, как показалось «трехглазому», затухающий. И это шаму совсем не понравилось, потому что смерть Спартака никак не входила в его планы.

Ситуация становилась критической, но Руго не был бы старшим шамом, если бы не сумел найти из нее выход. Моментально проведенное общее сканирование организма хомо помогло диагностировать причину – она заключалась в том, что организм подвергся воздействию нейротоксичного яда. Подобный яд поражает нервную систему и мозг, приводит к параличу, а затем – к смерти. Поняв причину, Руго сделал, пожалуй, единственное из того, что мог предпринять в подобном положении, – активизировал иммунную систему Спартака и тут же ввел его в состояние анабиоза.

В анабиозе сильно замедляются все процессы, в том числе и процессы разрушения тканей, вызванные действием яда. Ну а дальнейшее развитие событий зависит от своевременного применения антидота и реанимационных процедур. «Трехглазый» не сомневался, что вернет Спартака к жизни – но прежде требовалось заполучить гладиатора в полное распоряжение.

Все свои манипуляции вождь шамов осуществил за считаные секунды, как быстродействующий компьютер. Однако даже за это короткое время на трибунах началась настоящая вакханалия. И если на трибуне для людей соблюдался относительный порядок, то муты в своем огороженном секторе бушевали и злобствовали, грозя разнести все в клочья. И у них имелись причины для такого поведения.

Публика взбесилась, потому что бой завершился слишком рано и, при этом совсем не с тем результатом, какого ожидало большинство зрителей. Поэтому результат был воспринят зрителями как наглое разводилово, особенно с учетом того, что результата, в общем-то, и не было. Спартак валялся на земле, не подавая признаков жизни, а Зубач хотя и шевелился, но пока что не собирался продолжать схватку – да оно и проблематично, когда ты лишился ноги и руки.

Остановить беснующуюся публику могло лишь точное и взвешенное решение распорядителя боев. Но Игнат растерялся, так как никогда не сталкивался в своей практике с чем-то подобным. По всем правилам одного из гладиаторов следовало объявить победителем. Но кого именно?

Шпрехшталмейстер, разумеется, знал, что Гермес сделал ставку на победу Тимофея. И если бы тот продержался на ногах чуть дольше, Игнат дал бы сигнал о прекращении поединка и выкрикнул имя победителя. Однако Тимоха рухнул на песок, не сумев отрубить Зубачу башку. Теперь события на трибунах грозили перерасти в массовые беспорядки, а Игнат стоял около ограждения с разведенными в сторону руками и не мог ничего сообразить. Это называется –