завербовали его капитолийцы, заманив большими деньгами; и в том, как содействовал диверсантам в организации нападения на Тимоху – да не выгорело; и в том, как готовился слить секретную информацию – к счастью, не успел; и в том, как помогал заманить отряд маркитантов в ловушку… И даже в том, как планировал покушение на самого Гермеса.

Но вот в чем не признался Фрол, так это в наличии сообщников. Хотя поначалу начал катить бочку на Тимоху, но перестал, когда понял, что его вранью никто не верит. Затем, правда, рассказал, как предлагал Хряпу купить золотой перстень Бориса. Типа, знал Хряп о перстне, да не доложил кому следует.

Но это было совсем пустяковым обвинением, и получалось, что Фрол оговорил Хряпа со зла. Сподличал, короче, лишь бы себя выгородить. А конкретных сообщников так и не назвал.

И вот здесь ему Гермес верил. Потому что под такими пытками всю родню оговоришь до десятого колена. И коли Фрол не оговорил, значит, работал на капитолийцев в одиночку. А теперь и его не стало. В том смысле не стало, что через часок подлеца казнят и скормят дворовому дереву. Так рассудил и распорядился старшина. И есаулу не оставалось ничего иного, как принять к исполнению приказ начальства.

Поэтому идти до Тимохи Степану было некогда. При любом ином раскладе он бы сам передал снадобье – уж очень ответственный был момент. Но и вариант с Хряпом его устроил тоже. Дело-то, в общем, нехитрое – снадобье передать.

Тима сопроводили до арены двое молчаливых охранников. Рожи их Тим видел и раньше, но никогда не разговаривал. Вот и сейчас обошлись без обмена мнениями. Тем более что маркитанты казались угрюмыми и подавленными. Тим все-таки задал один вопрос, что называется, по делу:

– Парни, вы не знаете, что за бойца шамы выставили?

Но получил малосодержательный ответ:

– У Игната спросишь. А вообще – заткнись, Спартак. Нам с тобой разговаривать не велено.

«Странно, – подумал Тим. – Вечером Хряп со мной общался. Или им уже с утра запретили?» Но уточнять не стал. Тим уже понял, что иногда задавать лишние вопросы вредно, лучше помолчать. А то ведь и на неприятности нарваться можно.

Между тем они дошли до угла арены, и Тим увидел организатора боев Игната. Шпрехшталмейстер стоял около центрального входа «колизея» и разговаривал с каким-то мужиком. Заметив Тима и охранников, сделал неопределенный жест рукой. Но охранники его, видимо, поняли, потому что один из них сказал:

– Стой здесь, Спартак, и жди Игната. А мы обратно на пост.

После чего маркитанты развернулись и отправились в сторону каземата под развесистую арку дворового дерева. Тим же, чтобы не терять зря времени, засунул голову в широкую щель между досками ограждения и оглядел арену. Бойца шамов он там не обнаружил, но этого и следовало ожидать. Скорее всего, тот сейчас находился в специальном закутке около «колизея», где был устроен вход для гладиаторов-мутов. Зато Тим увидел другое, изрядно его удивившее.

В центре ристалища два работника в спецодежде заканчивали сооружать странную тележку. Она состояла из четырех небольших колес на резиновых шинах, железной рамы-каркаса с торчащей посредине трубой и очень большого деревянного колеса со стальной втулкой. На глазах Тима работники подняли колесо и насадили втулкой на торчащую трубу. В итоге получилось что-то вроде круглого вращающегося стола, установленного на тележке параллельно раме.

Смысл устройства был для Тима совершенно непонятен, особенно с учетом того, что вскоре начинался его поединок с гладиатором шамов. В первый момент Тим подумал, что на тележке расположится Игнат, чтобы свысока наблюдать за схваткой. Но тут же отбросил это предположение.

Что за глупость? Зачем Игнату туда взгромождаться? Чего ему там делать на вращающемся колесе, да и кто будет катать тележку? А если она будет стоять на месте, то тогда еще непонятней. Хм… Может, это тележка для бойца шамов? Неужели он не способен передвигаться самостоятельно?

Другие версии в голову Тима прийти не успели, потому что он услышал знакомый голос урядника Хряпа. Тот появился откуда-то сбоку и, тяжело выдохнув, произнес:

– Привет, гладиатор. Уф, думал, что уже опоздал.

– Привет, – сказал Тим. – Куда опоздал?

– К началу поединка. Дошел до твоей клетки, а тебя, оказывается, уже увели. Пришлось бегом бежать.

– А зачем я тебе нужен?

– Важное дело есть, – многозначительно произнес урядник, засовывая ладонь в карман куртки. – Тебе тут от Марфы передали подарок.

– От Марфы? А где она сама?

– Наверное, у себя в каптерке сидит. Она вчера ногу подвернула, ходить до сих пор не может. Держи «конфетку».

– Конфетку? – повторил Тим, удивленно глядя на раскрытую ладонь Хряпа. Он помнил, как урядник однажды угостил его леденцом, но та конфета была без бумажки. – Это леденец?

– Я пошутил, – зевнув, произнес Хряп. – Снадобье это. Ну, ты знаешь, Марфа тебе уже такое давала.