Шам оборвал фразу на полуслове в тот момент, когда Тимур нагнулся к полу, чтобы поднять штаны. А когда разогнулся, то увидел следующую картину. Около уходящей вниз лестницы стоит, покачиваясь, Лыс и держится обеими лапками за грудь, а из глубины темного вестибюля бегут трое бойцов. В разгрузочных жилетах и полусферических спецшлемах, которые, как помнил Тимур, выдавались только разведчикам Капитолия.

И хотя в паре шагов от него на полу валялся мачете, Тимур даже не попытался добраться до оружия. Потому что заметил – один из капитолийцев сжимает в руках АК-12. Какой смысл дергаться в подобной ситуации? С коротким мечом против автомата – только людей смешить.

Через мгновение выяснилось, что Тимур интуитивно выбрал правильную тактику. На его глазах все три капитолийца вдруг резко затормозили, как будто наткнулись на стену. А затем начали валиться на пол. Одновременно с ними рухнул на колени Лыс. Когда Тимур перевел на него глаза, то увидел – у шама нет половины головы. Просто нет, словно верхнюю часть черепа снесли дубиной.

Разумеется, Тимур ничего не понял. Да и вряд ли мог понять за те несколько секунд, в течение которых по прихоти судьбы превратился в стороннего наблюдателя. На самом деле все имело свои простые объяснения. А в основе цепочки произошедших событий находился Лыс со своим неординарным мозгом.

Несмотря на то что стальная стрелка арбалета пронзила тщедушное тельце мутанта почти насквозь, он не потерял сознания. Но испытал чудовищную боль. И эта боль породила в его мозгу мощнейший ментальный заряд агрессивной энергии. Удержавшись на ногах и развернувшись, Лыс увидел три приближающиеся фигуры, однозначно идентифицировал их как врагов и нанес ответный удар.

На терминологии шамов это называется «накатить волну» – то есть ударить не по конкретной цели, а по определенной площади, цепляя все подряд. Такой удар слабее акцентированного, потому что ментальная энергия рассеивается. Но зато «волна» захватывает больше целей. Притом чем короче расстояние, тем губительней последствия.

Если бы на месте Лыса находился его одноглазый собрат Гук, то капитолийцы отделались бы легким испугом. Хотя бы из-за того, что находились в защитных шлемах, экранирующих ментальную энергию. Да и расстояние в двадцать с лишним метров для младшего шама относительно велико, особенно в том случае, если он не пользуется рамкой-усилителем.

Но Лыс был двуглазым шамом, способным поражать цели на расстоянии в сто с лишним метров. А болевой, практически предсмертный импульс от стрелки арбалета и вовсе превратил шама в монстра. Можно сказать, что капитолийцы попали под атаку смертельно раненного и оттого предельно разъяренного зверя. Как итог, защитные экраны кустарных шлемов не выдержали напора стихии.

Больше всего не повезло арбалетчику Митяю, которого Лыс инстинктивно обозначил в качестве главной цели. А тот еще и бежал впереди всех, торопясь добить мутанта палашом. В результате схлопотал импульс такой силы, что в шлеме образовалась дыра, а мозг буквально выкипел.

Отставшему на пару шагов копейщику Осипу повезло чуть больше – в том смысле, что его мозг пострадал не так сильно. Но последнее обстоятельство не спасло капитолийца от смерти по причине, которую врачи начала двадцать первого века определили бы как «кровоизлияние в мозг». Одно утешение – смерть получилась легкой и почти незаметной для Осипа.

А вот кому по-настоящему повезло, так это лейтенанту Рыкову. Он не только отставал от Митяя, но еще и находился с ним на одной линии огня. Поэтому ментальный удар Лыса достал лейтенанта по касательной. Тоже получилось неслабо, но и не смертельно. Рыков упал на колени и, перед тем как вырубиться, успел выпустить короткую очередь в сторону Лыса. Правда, не попал.

Что касается Латыпова, который скрывался за колонной, то ментальный удар двуглазого зацепил его краем и, если так можно выразиться, на излете. Он даже смог нажать на спусковой крючок, и пуля в результате разнесла Лысу череп. Однако в следующий миг старшина потерял сознание…

– Ты слышал, Толян? – спросил караульный Клим.

– Чего? – вяло откликнулся напарник.

– Слышал, говорю? Вроде стреляли.

– Ничего не слышал. Где стреляли?

– Вон в той стороне. Как раз около затопленной станции.

– Да ни фига я не слышал, – сказал Толян и сладко зевнул. – Прикинь, балда, до конца смены около часа. Чего ты шебуршишься? Почудилось, наверное.

– Нет, Толян, не нравится мне это. Стой здесь и следи за тем местом. А я спущусь в караулку и доложу начкару.

Сергей Латыпов не знал, сколько времени он находился без сознания. Но когда очнулся и обрел способность видеть, заметил, что картина на месте схватки сильно изменилась. Самым неприятным оказалось то, что все трое разведчиков неподвижно лежали на полу. Зато у края лестницы стоял шам и как ни в чем не бывало крутил по сторонам своей маленькой, с человеческий кулак, башкой.