мечтам не суждено было сбыться. Черные волосы Джессики едва коснулись плеча Рэвендела, и девушка, сбив Скара прямо в прыжке, покатилась вместе с ним вниз по склону. Комок из тел ударился о потрескавшуюся стену одного из домов, и та, сложившись пополам, рухнула вниз, подняв облако серой пыли. Кто-то взвыл и сразу же замолчал, а спустя несколько мгновений среди оседающей пыли поднялась массивная фигура с грязным, когда-то белым мехом. Скар выпрямился во весь свой немалый рост, покачнулся и рухнул навзничь. Позади заблудшего стояла Джессика, недоуменно уставившаяся на свои испачканные кровью ладони. Взгляд девушки скользнул по телу поверженного противника, и только тогда она заметила, что узкие полоски тени, сверкая ониксовыми лезвиями, устремляются обратно на холм, к стоявшему у обрыва Рэвенделу. Джессика хотела что-то сказать, но мысли странным образом начали путаться у нее в голове и вовсе исчезать, а все ее сознание заполняла лишь одна мысль – убить Рэвендела. Девушка мелко задрожала и, поднеся к лицу руки, с ужасом увидела, что они зарастают темным мехом, а ее ногти, удлиняясь, заостряются.

– Убей его! – диктовала Джессике чья-то воля, и она была не в силах ей противостоять.

Слезы полились по щекам девушки, и она на негнущихся ногах пошла вперед. Ей хотелось закричать, предупредить Алана об опасности, но язык не слушался, а ноги продолжали нести вперед. Помимо своей воли, Джессика отвела правую руку назад, готовясь к прыжку и решающему удару. Она попыталась зажмуриться, но не смогла. Не в силах отвести взгляд от Рэвендела, девушка смотрела на него сквозь завесу слез, безостановочно катившихся по ее щекам. Внезапно что-то во взгляде Алана изменилось, он стал колким, враждебным, и почти сразу же лоснящиеся щупальца, сотканные из мрака, устремились навстречу Джессике.

Странные чувства смешались в душе девушки. Она давно смирилась с тем, что умрет, но сейчас ей не хотелось умирать. Она всем сердцем хотела жить, но понимала, что это невозможно. С другой стороны, она была рада, что перед смертью не успеет навредить тому, кого любила. Девушка попыталась улыбнуться, и, кажется, ей это удалось. Она даже смогла закрыть глаза в ожидании удара. Последняя мысль, которая всплыла в затуманенном сознании Джессики, была: «Все должно было быть не так». К удивлению девушки, она обнаружила, что все еще жива, и в этот же миг кто-то за ее спиной сдавленно крикнул. Резко развернувшись, Джессика увидела человека в черном балахоне служителя Темного Близнеца. Он неловко извивался, пытаясь соскользнуть со щупалец, пронзивших его тело, но ониксовые лезвия вновь и вновь наносили сокрушительные удары до тех пор, пока от тела служителя культа не осталась лишь бесформенная груда разлагающегося мяса.

– Не смейте мешать! – Алан отвернулся от Джессики и медленно пошел к пытающемуся подняться Фенросу. Лапа вожака стаи висела бессильной плетью, а мех на груди стал липким от крови, однако он все же нашел в себе силы встать, а в его недавно безумных глазах мелькнуло сознание. – Мне плевать на вашу войну и на вас! – изменившийся голос Рэвендела гремел под сводами подземного города. – Но ты, если хочешь жить, ответишь на мои вопросы!

– Ты убил нашего пастыря и надеешься на разговоры? – Мышцы под мехом Фенроса вздулись тугими жгутами. – Ты…

– Отец! – В несколько скачков Джессика взобралась на высокий холм и встала перед огромным заблудшим. Черты девушки заострились, лицо вытянулось, клыки вылезли из-под губ, и она теперь еще меньше напоминала человека. – Очнись, отец!

– Джессика? – глаза Фенроса прояснились, и он, словно не веря им, положил мощные лапы на хрупкие плечи девушки. – Дочь, ты ли это? Я думал… мне казалось, что я убил тебя. Как это возможно?

– Возможно все, если позволить жрецу копаться у себя в голове! – прорычал Алан. Ярость переполняла его, и он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на вожака заблудших и всю его стаю.

– Жрецы? Не мели ерунды, никто не смеет дурить меня, Фенроса, вожака стаи! – Заблудший грубо оттолкнул дочь в сторону, вновь сосредоточившись на Рэвенделе. – Ты думаешь, что привел сюда какую-то самозванку и можешь с ее помощью диктовать мне свою волю?! Ты… – речь Фенроса превратилась в неразборчивый рык, и он ринулся на Алана.

Рэвендел не сдвинулся с места. Глядя сквозь нависшую над ним фигуру оборотня, он пытался ощутить, откуда исходит сила, с помощью которой кто-то управляет вожаком стаи или даже всей стаей сразу. Только сейчас Алан понял, что жрецы все это время играли заблудшими как хотели, организовывая их быт, устраивая их жизнь и навязывая свою волю. Они, определенно, держали под контролем всю стаю, но сколько для этого требуется последователей культа Близнецов? Один или сотня? До того как его рука изменилась, Рэвендел ощущал присутствие жрецов, пусть и не осознавал, что они мысленно приказывают ему, подталкивают к выгодным для них действиям. Теперь, когда тело Алана начало меняться, он перестал ощущать влияние чужой воли, она превратилась в далекий, ненавязчивый зуд, не способный причинить ему вред. Повинуясь пробудившимся инстинктам, Рэвендел закрыл рукой свой обычный глаз, взглянув на подземный мир через пылающее демоническое око. Все предстало перед ним в совершенно ином свете: он увидел скрюченные фигуры, таящиеся в самых темных уголках города заблудших, почувствовал исходящий от них смрад, ощутил их гнилые небьющиеся сердца, их было около десятка, и все они сосредоточились вокруг холма.

– Весьма удобно, – губы Рэвендела растянулись в жуткой ухмылке.

Черные щупальца, мгновенно выросшие из тени Алана, ударили Фенроса в широкую грудь, отбросив его далеко назад, словно тряпичную куклу, после чего с невиданной мощью обрушились на одну из лачуг, в которой укрывались жрецы. Прислужник культа, не ожидавший подобной атаки, не успел или же попросту не смог ничего предпринять, и Рэвендел почувствовал, что одно из мертвых сердец окончательно погасло, а его собственная тень радостно затрепетала.