перестал проходить их проверки и посетил остров Осьминога, то смог воспользоваться там своей силой, а сейчас, когда мы спустились глубоко под землю, я буквально не узнаю себя. Все мои поступки, почти все, что я делал, как будто было навязано мне! Понимаешь?! – Он взбудораженно затряс головой. – Понимаешь, Джессика, если бы мы встретились не на острове Осьминога, я бы, не задумываясь, убил тебя. Убил бы, потому что на меня давила чужая воля, но после разговора с шаманом все стало иным, я словно вышел из тумана и… – Алану не дал закончить приступ лающего кашля, и он, согнувшись пополам, затрясся всем телом. Приступ закончился так же неожиданно, как начался, и с губ Рэвендела сорвалось несколько холодных капель. Благодаря своему обострившемуся зрению он увидел, что они абсолютно черные. Капли быстро смешались с грязью стоков, и Алан с трудом выпрямился.
– Со мной все нормально, – ответил он на незаданный вопрос Джессики, обеспокоенно заглядывающей ему в глаза.
– Жрецы, вы уверены насчет того, что сказали?
– Нет, – покачал головой Рэвендел, – но я не уверен и в обратном. Просто еще одна догадка, которая на данный момент кажется мне весьма осмысленной.
– Она более чем осмысленна, мой господин, – с загадочной улыбкой произнес Винсент. – Правда, не совсем верна. Я все ждал, когда же вы все поймете, и вы меня, как всегда, не разочаровали. Я поистине счастлив, что вы наконец-то встали на верный путь, и я с чистой совестью оставляю вас на нем. Да еще и это место… ах, эта заставляющая трепетать мое черное сердце ностальгия. Идите же до конца и не разочаруйте меня, финал этой драмы должен быть воистину великолепен! – Дворецкий вдруг расхохотался и начал таять прямо на глазах.
– Винсент! – Алан попробовал ухватить слугу за руку, но та обратилась в черную тень, растаявшую в воздухе.
– Скоро вы обретете свое наследие, мой господин, и тогда я вернусь, а пока вы должны сами во всем разобраться, – окончание фразы Винсента показалось шелестом сухой листвы, и его голос стих.
– Рэвендел! – рявкнул Скар. – Прекращай уже свои фокусы! Нам неизвестно, что сейчас происходит наверху, возможно, скоро начнется бой, а мы здесь теряем время! Твои догадки о прошлом не изменят настоящего!
– Ты прав, – решительно встряхнув головой, Алан глубоко вздохнул. – Идем.
Алан никогда прежде не был так глубоко под Нэрфисом. Он знал, что под городом раскинулась широкая сеть канализаций и стоков, а где- то среди них есть проходы, ведущие в старые катакомбы, куда никто из жителей не совался, опасаясь клыков заблудших. Но одно дело – знать, а другое – увидеть воочию. Когда тоннель, по которому двигались оборотни и Алан с Джессикой, перестал уходить вниз и выровнялся, Рэвенделу показалось, что они почти пришли. Он предполагал, что увидит какой-нибудь грот или пещеру, но никак не ожидал, что перед ним раскинется целый город, расположившийся под Нэрфисом. С высокого холма, на который вывел их тоннель, Алан увидел серые высокие дома со стрельчатыми окнами. Покосившиеся от старости, обломанные дорожные столбы со стертыми надписями словно указывали направление в никуда. Раскрошившаяся брусчатка, которой были выстланы узкие, казалось, безлюдные улочки и снующие по ним тени, привели молодого человека в замешательство. Картина, пусть и мрачного, но живого города никак не вязалась с нависшим над ним земляным потолком: черное небо со свисающими вниз вершинами сталактитов, похожими на причудливые, уродливые облака. Не было только солнца, впрочем, и в самом Нэрфисе его видели очень давно. Алан вспомнил слова своего дворецкого о ностальгии – стало быть, Винсент уже бывал здесь, но когда?
Оторвав взгляд от немыслимой панорамы подземного города, Алан заметил, как скачущие по его улицам тени, одна за другой, устремляются в их сторону. Некоторые из темных фигур двигались мощными прыжками, отталкиваясь сильными лапами от пола и стен, другие бежали, почти как люди, хотя их шаг и был неровным, слегка скачущим.
– О нас узнали! – прорычал Скар, стоявший за спиной Алана. – Никому не дергаться, мы пришли не за битвой!
Стая заблудших недовольно заворчала, но никто не посмел перечить приказу вожака. Оборотни немного отошли назад, так, чтобы перед ними четко выделялся Алан и стоящая рядом с ним Джессика. Рэвендел чувствовал, как бешено стучит сердце в груди девушки, как ее ледяные пальцы впиваются в его руку и каким прерывистым становится ее дыхание.
Между тем тени стали видны более отчетливо, теперь в них различались массивные фигуры заблудших. Кто-то уже полностью превратился в оборотня, а кто-то еще только готовился вкусить всю горечь этого проклятия. Жители катакомб плотным кольцом окружали незваных гостей, не скрывая своих намерений. Стая Скара явно оказалась в меньшинстве по сравнению с толпой хозяев подземного города. Здесь были мужчины и женщины, старики и старухи, даже маленькие дети скалили широкие пасти, демонстрируя длинные острые зубы. Заблудшие из стаи Скара также нервничали, они были на взводе, в любой момент готовые броситься на новых противников, но воля вожака сдерживала их. Атмосфера продолжала стремительно накаляться, словно металлическая заготовка в кузнечном горне, и, когда нервы присутствующих уже были на грани, Алан громко произнес:
– Я Алан Рэвендел, и я пришел говорить с вашим вожаком! С Фенросом!
– Он не хочет видеть ни тебя, ни твоих новых дружков, – огрызнулся кто-то из толпы. – Так что вы послужите нам отличным пиршеством! – Кольцо заблудших начало медленно сжиматься.
Рука Джессики в ладони Алана вздрогнула, и девушка решительно высвободила ее. Выйдя из-за спины Рэвендела, Джессика откинула со лба черные волосы и, гордо выпрямившись, спросила:
– По-вашему, Фенрос будет рад, если вы посмеете коснуться его единственной дочери?
