умеренно, пока прочие в полной мере отдавались радостям имболка.

— Не сомневаюсь в нашей победе, — произнес Интеб.

— Нам необходимо не просто победить. Нужно захватить Темного Человека и убить его. Если он опять сумеет сбежать, тогда его примет какая- нибудь другая тевта йерниев. Со своими сокровищами он долго еще будет тревожить нас. Я хочу, чтобы он умер после битвы.

— Что ты задумал?

Эсон указательным пальцем очертил кружок в пыли.

— Они говорят, что Дан Уала не отличается от остальных данов. Значит, там есть один или два входа и комнаты воинов, каждая со своей дверью. Мы должны застать их врасплох, подойти со всех сторон, чтобы не сбежала ни одна крыса.

— Как ты хочешь добиться этого? Подойти ночью и напасть с рассветом?

— Нет, с таким числом людей этого не сделать. Нас заметят или услышат… их успеют предупредить. Остается идти быстро. Говорят, что отсюда до Дан Уала день ходьбы. Если мы выйдем с рассветом и будем спешить — успеем раньше всякого гонца.

Интеб поглядел на пьющих мужей.

— Едва ли это им придется по вкусу.

— Ерунда. Взять дан, выиграть битву — только половина дела, мне нужен Темный Человек.

Когда они поднялись, небо еще оставалось черным. Слышались стоны и звучные пинки, которыми пробуждали к жизни самых пьяных. Эсон разрешил быстро перекусить и попить, и с первыми лучами солнца они уже оставили дан. Йернии выражали горькое сожаление относительно состояния усов и прически. Эсон обещал им, что перед битвой даст время, чтобы привести себя в порядок. Он сам задал темп — сперва они бежали легкой рысью, потом перешли на размашистый шаг. Легкий утренний дождь также огорчил франтоватых йерниев, но он стих к полудню, когда воины остановились возле реки, служившей границей земель обеих тевт. Холмы окружали ровное плато, тянувшееся до горизонта, и лишь изредка взгляд встречал редкие деревья. Они добрались до дома одного из отставных воинов тевты Дан Уала, попытавшегося сбежать в дан. Его перехватили и зарубили. Сделали короткий привал, съели все, что нашлось в доме, и отправились дальше. Вдали над равниной поднялась круглая стена дана, над которой завивался дым многочисленных очагов. К досаде Эсона, пришлось сделать еще одну остановку — чтобы йернии могли привести перед битвой в порядок усы и прически. Потом они двинулись дальше.

Воины Дан Уала поджидали их на валу — они успели получить предупреждение. Атакующие йернии остановились, выкрикивая оскорбления стоящим на валу воинам… Гнев мешал Эсону дождаться исхода ритуальной перебранки. Он выстроил своих микенцев в линию — но так, чтобы никто не мог подвернуться под меч соседу, и повел их вперед. Они спустились в ров и направились вверх по насыпи. Их встретил неожиданный град камней — йернии Уалы запаслись ими. Камни отскакивали от щитов и доспехов, не причиняя вреда. Микенцы поднялись вверх.

Пытавшихся сопротивляться сразу же перебили. Мечи мерно ходили вперед и назад, йернии гибли под ними. Даже шедший чуть позади Интеб умудрился высунуться из-за спины Эсона и погрузить острие меча в живот йерния. Меч вошел в тело легко, воин выронил топор и со страшным стоном упал на землю. Его руки, стиснувшие рану, мгновенно окрасились кровью. Ощутив легкую дурноту, Интеб решил держаться чуть подальше. И его чуть не сбили с ног союзники-йернии, воспылавшие воинственным духом при виде подобных подвигов.

Сражающиеся распались на отдельные группы, воины кричали, визжали, получали раны и умирали. Воинов Дан Уала было много — больше, чем в двух союзных тевтах, и они сражались отчаянно, спасая собственную жизнь. И победили бы, не будь здесь микенцев, беспощадно расправлявшихся с врагами. Те бились доблестно, но их убивали, и очень скоро уцелевшие не выдержали и обратились в бегство. Некоторые бросились через свои комнаты в женские помещения, победители с воем преследовали бегущих. Эсон ткнул мечом в спину одного из них, но легкий укол только ускорил бегство. Через спальные помещения они выбежали на балкон, вокруг с визгом разбегались женщины. Раненый йерний соскочил прямо на землю, Эсон в тяжелой броне мог лишь неторопливо последовать за ним по бревну с зарубками. Очутившись внизу, он бросился следом за раненым, укрывшимся теперь за высоким голубоватым камнем, поднимавшимся подобно колонне из земли. Скривившись от боли в ране, тот отбросил топор и, упав на землю, принялся молить о пощаде. Эсон огляделся — битва почти завершилась. Кое-где еще кружили схватившиеся воины — внутри и снаружи огромного полумесяца высоких камней, располагавшихся внутри дана. Но последние воины Дан Уала поняли, что побеждены, и побросали топоры. Битва закончилась.

— Отведи меня к Темному Человеку, — обратился Эсон к воину, распростершемуся перед ним на земле, ткнув его кончиком окровавленного меча. Поднявшись на ноги, воин поглядел на него круглыми и белыми, словно собственные волосы, глазами и направился ко входу в дан. Эсон держался у него за спиной, пока они продирались сквозь толпу ликующих йерниев. Те отпиливали кинжалами головы поверженных соперников. Со всех сторон доносились стенания женщин Дан Уала. Один из воинов-неудачников, так и не сразивший в бою противника, возмещал неудачу, взгромоздившись на одну из женщин — прямо между ранеными и убитыми. Вокруг стояли детишки, засунув пальцы в рот, и наблюдали.

Здесь была такая же черная дверь, как виденная Эсоном раньше, и тот же странный запах, — и хозяина снова не оказалось в комнате.

— Он должен быть тут! — заорал Эсон и, ударив краем щита в лицо, сбил воина на землю. Тот взвыл и постарался откатиться подальше, торопливо бормоча:

— Он был здесь, я знаю. Вас заметили, нас предупредили, — мы взялись за топоры. Может быть, он тогда и убежал… не бей меня больше — я не