Уоррен стоял над замолчавшим ноутбуком и смотрел на него с немым непониманием. Он перевел тяжелый взгляд на дочь. Бет бросилась к Лорел, на бегу отшвырнув стакан в сторону, и прыгнула в объятия матери. Лорел медленно отступила назад.

– Элизабет! – рявкнул Уоррен. – Это тебе мать велела сделать?

– Нет! – завопила Бет, оглушая Лорел. – Я ненавижу компьютер! Он сводит тебя с ума!

Уоррен уставился на дочь, словно капитан корабля на взбунтовавшегося матроса.

– Конечно, я, – произнесла Лорел со спокойствием, которого не чувствовала. – Так было нужно. Уверена, ты сможешь нанять адвоката, который добьется, чтобы тебе предоставили мою переписку. Возможно, тебе следует поступить именно так. Но сейчас требовалось положить конец кошмару, что я и сделала. Больше в эти игры я не играю.

Уоррен открыл рот, но ничего не сказал, только стиснул кулаки и прижал их к вискам. Лорел поверила было в свою победу, как вдруг он в четыре прыжка оказался рядом и опрокинул ее на пол.

Бет заверещала.

Помощник шерифа Карл Симс свернул с Двадцать четвертой автострады и через кованые ворота въехал в Авалон, район, который видел раньше исключительно из окна патрульного автомобиля. Карл вырос среди чернокожих жителей, в местечке Сэнди-Боттом, которое находилось довольно далеко от города, в долине реки. Белые там появлялись редко – только те, кто работал на нефтяных месторождениях, принадлежащих богатым белым горожанам Атенс-Пойнт. Когда был мальчишкой, насосы-качалки стояли прямо во дворах, но никто из обитателей Сэнди-Боттом не получил ни цента из прибылей, которые приносила нефть. Даже если кому-то удавалось накопить денег на покупку участка, где стоял дом, приобрести право на разработку природных богатств было не так-то просто. Особенно в Сэнди-Боттом.

Карл проехал мимо больших, площадью около шести тысяч квадратных футов, домов, окруженных деревьями, свернул на Лайонесс-драйв и остановился у импровизированного дорожного заграждения. Помощник шерифа Вилли Джонс припарковал патрульную машину так, что она перегородила почти весь проезд. Рядом стояли козлы для пилки дров, обмотанные оранжевой лентой, закрывая оставшуюся часть дороги. Двадцатишестилетний Вилли был на четыре года старше Карла, но обращался с ним как с ровесником. Он подошел к джипу «Чероки» Симса и широко ухмыльнулся:

– Как дела, брат? Сдал дежурство?

– И опять принял.

– Хрень какая-то, да? – возбужденно произнес Вилли. – Вроде доктор Шилдс взял в заложники свою семью и заперся в доме. Поверить не могу.

Карл кивнул. Уоррен Шилдс вот уже шесть лет лечил его родителей, и они оба не уставали превозносить его. Правда, после того, как мать хватил удар, только отец мог восхвалять доктора Шилдса внятно. Из-за болезни матери Карлу пришлось осесть в Атенс-Пойнт, а не в Атланте, где жила его девушка. В прошлом году доктор Шилдс провел немало времени с Карлом и его отцом, объясняя, как лучше ухаживать за Юджинией Симс, и Карл испытывал к нему искреннюю симпатию. Шилдс относился к старику Симсу с подобающим почтением, а с самим Карлом разговаривал, как с любым другим человеком, не лучше и не хуже. Карлу это очень нравилось. Уоррен Шилдс напоминал ему врачей, с которыми он сталкивался в армии: им было все равно, какого цвета кожа у людей, главное – работа.

– А что, если прикажут пристрелить доктора Шилдса? – вдруг спросил Вилли, и улыбка исчезла с его лица. – То есть без переговоров?

Карл покачал головой:

– Надеюсь, что не прикажут.

Вилли согласно кивнул.

– Шериф здесь? – поинтересовался Карл.

– Нет, ловит рыбу в Луизиане. За ним послали майора Дэнни на вертолете.

«Плохи дела», – подумал Карл.

– Кто за все отвечает?

Вилли презрительно скривил губы и покачал головой:

– А то ты не знаешь! Они же вызвали ПТР, так? Старина-ковбой Рэй на пару со своим младшим братцем. Они сейчас выгружают спецназовскую фигню. Прямо фэбээровцы в Вако![18]

Подразделение тактического реагирования, или ПТР, было местной версией отряда специального назначения: пятнадцать добровольцев из муниципальной полиции и шерифского управления. Примерно у половины из них имелся опыт военной службы, преимущественно в Национальной гвардии. Карл Симс, один из немногих воевавших в Ираке, числился снайпером.

– Эй, Вилли! – протрещала рация Джонса. – Карл объявился?

Вилли закатил глаза, услышав просторечный говор, доносящийся из динамика.

– Помощник шерифа Симс только что подъехал, сэр!

– Так пошли его сюда. Мы решаем, как расставить людей, – необходимо его мнение по поводу углов возвышения для перекрестной стрельбы.

– О Господи, – вздохнул Карл.

– Вот именно, – согласился Вилли.

– Кто-нибудь пробовал поговорить с доктором Шилдсом?

Вилли пожал плечами. Рация снова затрещала.

– Мы развернули командный пункт в переднем дворе Шилдсов, под деревьями. Скажи Карлу, чтобы срочно тащил сюда свою задницу.

Карл медленно выдохнул, подготавливая себя к взрыву тестостерона, с которым ему предстояло встретиться через несколько сотен ярдов.

– Надеюсь, шериф вот-вот будет здесь, – сказал Вилли.

– И я надеюсь, брат.

Симс отпустил педаль тормоза и медленно поехал по Лайонесс-драйв. В последний раз ПТР вызывали почти два месяца назад. Тогда им сообщили, что кто-то забаррикадировался вместе с семьей в доме в центре города. Прибыв на место, ребята из подразделения обнаружили совсем другое: местный механик с самодельной бомбой в руках лежал в ванне, а рядом с домом ждала его семья. В подразделении не было специально обученного переговорщика, так что в зависимости от обстоятельств любой из них мог бы начать переговоры. В тот день шериф, надев бронежилет и шлем и укрывшись за стеной здания, два часа общался с механиком через окно ванной. Эллис занимал пост шерифа меньше двух лет, а весь его опыт по охране правопорядка сводился к службе военным полицейским в Германии двадцать лет назад. Он искренне верил в Бога и умел ладить с людьми, но этого оказалось недостаточно. Механик взорвал себя, окрасив стены ванной комнаты тем, что было его внутренностями долю секунды назад, пока шериф молился за его бессмертную душу. Шерифа Эллиса ранило отскочившим осколком, который на самом деле оказался куском челюсти.

Карл видел все это через оптический прицел винтовки с помоста, который соорудил на дереве в соседнем дворе. Он хотел перебить проводки взрывного устройства пулей, но механик прижимал бомбу к животу, и Карл не мог ее обезвредить, не убив человека. Металлическая стенка ванны скрывала сжимающую запал руку, значит, и этот путь исключался. Можно было бы предотвратить взрыв, всадив пулю в ствол головного мозга и парализовав несчастного, но здесь, в Миссисипи, к человеку с взрывным устройством в руках относились совсем не так, как в Ираке, – по крайней мере, если он ставил под угрозу собственную жизнь.

Проезжая по Лайонесс-драйв, Карл старался не думать о том происшествии – вспоминая о нем, он всегда мысленно возвращался к другому, более раннему случаю. Тогда они с шерифом здорово не поладили. Однако сейчас не время для неприятных воспоминаний.

Вдалеке, перед большим домом в колониальном стиле, расположенном в ста футах от дороги, стояло пять патрульных автомобилей. Среди них были и обычные машины, принадлежащие бойцам подразделения, которых срочно вызвали во внеслужебное время. Карл знал, что начальство его ждет, но не превышал скорость и притормаживал перед «лежачими полицейскими». Ему очень хотелось, чтобы шериф успел вернуться до того, как Рэй Брин натворит глупостей.

Правоохранительные органы Атенс-Пойнт были довольно любопытным образованием. Официально город находился под юрисдикцией полицейского управления, а охраной порядка на остальной территории округа занималось шерифское управление. Но на деле городская полиция тоже подчинялась шерифу. До 1968 года в обеих структурах служили только белые, но со временем полиция по расовому составу приблизилась к городу, население которого на пятьдесят пять процентов состояло из темнокожих. Во всем округе наблюдалось примерно такое же процентное соотношение, но в городе жило много негров, тогда как удаленные районы населяли в основном белые. В результате все без исключения шерифы были белыми – за них голосовало большинство избирателей. Конечно, Карл предпочел бы работать на темнокожего начальника полиции, но в шерифском ведомстве лучше платили, и потому он выбрал округ.

Большинство сослуживцев Карла были типичными белыми фермерами, на десять-пятнадцать лет старше его: некоторым перевалило за пятьдесят. Там, где уровень безработицы высок, люди не бросают хорошо оплачиваемую работу со льготами по своей воле, только если заставят – в основном после очередных выборов. Впрочем, несмотря на возраст и происхождение, они относились к темнокожим коллегам вполне благодушно. Некоторая предвзятость еще существовала, но в таком расплывчатом виде, что доказать ее было практически невозможно – ну, может, в паре случаев. Даже самые твердолобые южане понимали – Закон о равных гражданских правах отменять никто не собирается.

Кроме того, Карл считался особенным. Послужной список снайпера давал ему почти магическую неприкосновенность. Карл знал, что белые из небогатых фермерских семей – существа довольно примитивные, признающие подчинение или доминирование, совсем как охотничьи псы, которых он выращивал в юности. Физическая сила значила для них многое, умение стоически переносить боль – еще больше, но превыше всего они ценили боевой опыт. Если человек проливал кровь и не трусил под огнем противника, разве, черт возьми, не все равно, какого цвета у него кожа? Так по крайней мере считало большинство. Карл, снайпер с почти невероятным количеством подтвержденных убийств на счету, занимал в их табели о рангах недостижимую высоту. Тот факт, что Карл – черный, ставил некоторых в забавное положение: они лебезили перед человеком, которому бы вышибли мозги, окажись он ночью в их районе.

Карл припарковал «Чероки» за патрульным автомобилем и вытащил из багажника дождевик. Он решил оставить футляр с винтовкой в машине. Чем медленнее будут развиваться события, тем больше времени останется на то, чтобы гормоны утихомирились, а поток адреналина схлынул.