– Просто странно как-то, – продолжала Селена, – что письмо должно было объявиться сейчас после стольких многих лет.

– Не так странно, как вам могло бы показаться, – возразила я. – Я слышала, как одно неприкаянное письмо всплыло после восьмидесяти лет, его написал солдат в Первую мировую войну. Он погиб под Ипром, если не ошибаюсь. Письмо было доставлено где-то в двухтысячном году его правнучке в Грейвсенде вместе со всей утренней почтой. На самом деле никто не знает, что с ним происходило все это время.

– Бог мой, – ойкнула Селена. – Должно быть, это все равно как призрак увидеть. – Она умолкла ненадолго. – Откуда вы узнали об этом? Вы на почте работаете?

– В книге прочла, только и всего. У меня к этому интерес.

– К солдатам?

– К письмам. – Я плотно прижала трубку к уху. Слышала, как проехала машина, только точно не разобрала, на моем ли то было конце линии. Ее упоминание о солдатах вызвало озабоченность, потом я вспомнила, что как раз я (а не она) заговорила об этом первой. История письма солдата под Ипром совершенно правдива. Оно пятнадцать раз пересылалось, прежде чем попало к его правнучке.

– Дело в том, что я уже много лет не получала от папы писем, – сказала Селена. – Он умер в 1998-м.

– Горько слышать такое, – произнесла я, хотя и подозревала нечто подобное, сама не знаю почему. – Для вас это должно было быть шоком. Увидеть письмо, я имею в виду.

– Да, так и было. – Я ждала, что она еще что-то скажет, назовет мне причину его смерти или объяснит, как он в психушку попал, но она этого не сделала. Зато сказала: – Вы спросили, не я ли была сестрой той пропавшей.

– Это было непристойно с моей стороны. Приношу извинения.

– Да нет, все нормально. Я и есть та самая Селена. Удивилась, вот и все. Большинство людей уже забыли. Это так давно было.

– Меня заставило вспомнить ваше имя. Руан, я имею в виду. Оно весьма необычное.

– Семья моего деда была из Нормандии, из городка Лион-на-Мер. Дед умер еще до моего рождения, зато папа ребенком проводил там каникулы. По- моему, как раз поэтому Аманду так интересовала Франция.

– Людям всегда хочется знать, откуда они родом, ведь так? Она ездила туда?

– Хотела съездить. Начала собирать все эти старые открытки. И занималась французским по лингофонному курсу. Взяла его в библиотеке.

– Вы не считаете…

– Папа считал. Он пытался полицию заинтересовать, чтоб французскую полицию привлечь, и всякое такое, но свидетельств никаких не было, вот они и отказались. Кончилось тем, что отец сам, за свой счет поехал во Францию. Не думаю, чтоб он обнаружил что-нибудь. В основном, он на машине все объезжал. Вождение, сидение за рулем – только это и успокаивало его разум. По крайней мере, на какое-то время.

Так о многом хотелось ее спросить. О ее отце и дневнике Аманды, о самой Аманде. Я заставляла себя хранить молчание. Понимала: заговори я слишком заинтересованно, слишком настойчиво, Селена, возможно, замкнется. Положит трубку телефона и никогда не заговорит со мной. Было важно, что контакт установлен. Теперь ей не покажется странным, если я снова свяжусь с ней. В тот момент я не могла придумать стоящую причину для этого, но чутье подсказывало: что-нибудь придумаю, будет время.

– Сочувствую вам, жаль вашего папу, – вновь сказала я. Думала, будет лучше сделать вид, будто я хочу закончить разговор.

– Спасибо. И еще раз спасибо, что переслали мне письмо. – Что-то в ее голосе выдавало: она словно ищет предлог продолжить разговор. Не знаю. Возможно, мне показалось.

– Не за что. Будьте здоровы.

– Прощайте.

Я подождала, пока на ее конце не раздался щелчок, потом положила трубку на рычаг.

Я разыскала Лион-на-Мер в Интернете. Небольшой живописный городок на нормандском побережье: песчаные пляжи, исторический замок, мощеные улицы, кафе на тротуарах. Не вполне типичная декорация для подросткового бунта. Каким бы ни рисовался сценарий (религиозный культ, серийный убийца, хитроумный дружок или подружка), вообразить его воплощение можно в Манчестере, никак не в сонном курортном городке вроде Лиона-на-Мер. Кто даст зверски убить себя на нормандском побережье, то есть если не обращать внимания на дешевые фильмы ужасов? Прежде всего, как Аманда вообще туда попала? Ей было семнадцать, так что вряд ли у нее имелся отдельный паспорт. Есть еще и вопрос денег. Если верить Раймонду Руану, у Аманды даже не было банковского счета.

В то время ходила такая версия, что Аманда «голосовала» на шоссе и попала в машину к убийце и насильнику Стивену Джимсону, прозванному Мясником-из-Парикмахерской из-за надписи на кузове его фургона: «Слесарные работы в парикмахерских». Джимсон занимался мелкими незаконными поставками, развозя упаковки с марихуаной, ворованные стерео и время от времени экзотических рептилий по всей Европе. Еще фургон служил ему передвижной площадкой для убийств. Джимсон был выходцем из Стокпорта, но у него были друзья в Уоррингтоне, и он частенько наведывался в те края. В ноябре 1994-го его арестовали за украденный паспорт, в ходе следствия выяснилось, что это лишь начало. В первые два месяца 1995 года интерес СМИ к делу Аманды Руан вновь подскочил, когда пошли пересуды и газеты гонялись за подтверждением известия, которое все они теперь считали неизбежным: