К двенадцати ночи она не выдержала и, набросив на плечи куртку, прихватив обе монеты, вылетела из дома. На самом деле вряд ли кто-нибудь мог всерьез назвать движение задыхающейся и только что не падающей от слабости молодой женщины словом «вылетела», но Бог ведает, как она спешила.

Соседний двор был пустынен, и только несколько пятнистых кошек совещались о чем-то, сидя на детских качелях и покосившейся горке. На всякий случай, Аня оглянулась по сторонам, выискивая спрятавшихся недоброжелателей, но поблизости никого не было.

Она опустила в прорезь монетку и, набрав номер Димкиной бывшей работы, какое-то время слушала звуки эфира.

Никто не отзывался. Аня дернула за рычаг, набрала номер еще раз. Тот же результат.

Разочарованно она выбралась из будки, закурила. Быть может, следовало подождать еще немного? Вполне возможно, что Димка отошел куда-то с рабочего места или… – Аня чуть не подпрыгнула на месте. – Ну конечно, на часах полночь! На работе никого нет, и быть не может.

Она отбросила начатую сигарету, вновь вошла в будку и набрала собственный номер телефона. Трубку сняли практически сразу.

– Привет, Аня! – Димкин голос был мягким и, как показалось Ане, только что не мурлыкал.

– Ты дома, что ли? Как это может быть? – сердце заколотилось, подстрекаемое вновь возникшей надеждой.

– Ну да, дома. Ночь же на дворе.

– А что голос такой? – Аня начисто забыла Вадимовы рекомендации о том, что говорить следует только по делу.

– Из ванны.

– Ты один? – с сомнением в голосе поинтересовалась Аня. К сожалению, с того места, где стояла она, ее дом был виден только чуть-чуть с торца. Вот было бы странно, если бы сейчас в спальне горел свет!

– Один, конечно. – Дима хмыкнул. – Скажи лучше, как сама? Нашла там себе кого-нибудь? Сколько времени-то прошло…

– Никого у меня нет. – прорвавшиеся слезы мешали сосредоточиться, Аня переложила трубку в другую руку, но так стало значительно хуже слышно. – Нет, и не будет!

– У меня тоже никого.

– А разве можно?.. – Аня остолбенела. Все, что она знала о потустороннем мире, рушилось, все прежние представления сделались вдруг ненужными.

– Многие находят. Трудно ведь постоянно быть одному.

Это Аня как раз понимала. Понимала для других, но отказывалась принимать насчет себя и Димы.

– И ты найдешь?.. – в голосе зазвенела злоба.

– Я никого не ищу.

Оба замолчали.

– Подожди, так нельзя, – очнулась вдруг Аня, – говори что-нибудь, у меня осталась всего одна монета.

В трубке запищало.

– Не оставляй меня надолго! – Голос Димы дрогнул, или Ане это почудилось сквозь нарастающий зуммер? Вместе с наступающими гудками множилось отчаяние, Аня до боли стиснула кулачок с монетами.

– А ты можешь ко мне зайти? К другим ведь иногда заходят? Аня, ты еще здесь?

Анна быстро засунула вторую монету в прорезь телефона, монотонное клянченье тревожных гудков мгновенно прекратилось, в трубке снова было дыхание любимого и отдаленный фон тихой музыки. Должно быть, в комнате работал телевизор.

– Что значит заходить? – с дрожью в голосе поинтересовалась Аня.

– Ну, как к другим заходят. – судя по голосу, Димка удивился не меньше самой Ани. – К соседу нашему жена заходила как-то. Объявления о визитах в подъездах клеят, и в это время никому не рекомендовано из своих квартир выходить. Никто и не выходит, говорят, служба, устраивающая свидания, глаза отводит. Но мне не отвели. Я в глазок дверной все видел. И визиты эти, как я понял, обычно на ночное время приходятся.

– Если возможно встретиться, я узнаю и постараюсь договориться, чтобы нам тоже разрешили. Можешь рассказать подробнее?

– Подробнее… ну, встречи проходят либо в специально отведенных для этого местах, типа кабинетов в учреждениях, или в частном секторе. Как я понял, в учреждениях это легче от других скрыть, так что иногда посещения на дому вообще запрещают, чтобы не раздражать соседей. В многолюдных местах однозначно запрещено, всем ведь глаза не отведешь, хотя кто нас с тобой знает?..

– Решено. Я обязательно все выясню. Я даже знаю, у кого и обязательно к тебе приду. – Аня задохнулась волной радости. – Я так люблю тебя, Димка! Так люблю!!!