– Да?.. – Ках на самом деле был удивлен.
– Твои не погибли, поэтому ты ничего не почувствовал. А вот мои боевые Мастера почти все полегли. И Исма с Майстаном заодно…
– Что?! – «Майстан и Исма погибли?» Не то чтобы он испытывал какую-то дружескую привязанность к тому или другому… Но… Годе Майстан… – Как это случилось – ты ведь говорил про видение, обещающее легкую победу?..
– Да! – раздраженно огрызнулся Верховный, этот разговор не приносил Эбонадо удовольствия. – Видел! Но я вижу лишь частями. Я видел, как люди Кодонака лежат неподвижно на полу в зале старой резиденции, и видел, как арбалетчики дают несколько залпов… Я был уверен, что яд в вине либо болты – что-то да сработает. И они будут лежать мертвыми на полу –
Годже едва не прыснул со смеху: Кодонак разыграл комедию?
– А почему болты не сработали? Они что, были в доспехах?
– Да, они были в доспехах, но не в этом дело – нужно было использовать обычные арбалеты. Мы позабыли,
Ках выдохнул. Вот так дела!
– Проклятый Кодонак переманил на свою сторону почти сотню «прыгунов», которых мы не успели связать. Почему они послушали его, я до сих пор не знаю… С их помощью Золотой Корпус ускользнул в самом разгаре драки – и его Разрушители обрушили резиденцию. Не все Тайные успели уйти, они были слишком разгорячены сражением – потеряли контроль…
Не зря говорят: «Не садись играть с Кодонаком…»
– Он украл свой меч из тайника в моем кабинете, – сквозь зубы продолжал Эбонадо. – Эбану удалось уйти, Исме он оттяпал голову, а Майстана просто зарубил, и охрана не помогла!..
– И что теперь?
– Ничего. Вечно везти не будет никому. Это не та игра, в которую может выиграть Кодонак. Он ведь не только со мной играет… – подытожил Верховный.
– А может, не стоит спешить со смертью этого Вирда Фаэля? – спросил Годже: в нем жила какая-то надежда, еще не обретшая осязаемой формы, что Мастер Путей сможет его освободить. Да вот только захочет ли? – Кодонака можно тоже поймать на приманку.
– Не стоило спешить со смертью
Почему Атосааль так спешит лишить жизни этого Вирда? Может, потому, что тот способен разорвать связь?
– А что, этот мальчишка в силах повредить Первому Кругу? – осторожно спросил Годже.
– В силах. Но не повредит, – раздраженно бросил Верховный.
– Он может разорвать связь? – Ках затаил дыхание, ожидая ответа.
– Может. Он почти все может… Но не остаться в живых. Сегодня вечером он умрет. Если хочешь на это посмотреть, приходи.
– Он в подземелье? – Сердце Годже отсчитывало ритм с удвоенной скоростью.
– Да. Скажешь охране, что ищешь «заговорщика», и они проведут тебя. Сегодня после ужина. И если плохо переносишь вид крови – лучше не ужинай, потом поешь.
Годже рассеянно кивнул.
Годже Ках шел по сырому, мрачному подземелью. Здесь все напоминало о пещере Древнего: заплесневелые стены, капель воды где-то, тарийский светильник, плывущий над его головой… Тюремщик отворил камеру, и зубам Годже стало больно от отвратительного скрежета металла.
– Я буду охранять вас, Советник? – спрашивал громадный стражник с квадратным подбородком.
– Нет, – отвечал Годже, – иди. Я должен поговорить с ним, чтобы никто не слышал. Не впускай сюда никого.
Тюремщик приложил в приветствии руку к груди и, развернувшись, зашагал куда-то во тьму.
Вирд Фаэль сидел на полу, щурясь от яркого света. Конечно, это уже не тот мальчик, которого Годже когда-то исцелял после падения. Он напоминает отца, а вот глаза – от Лисиль… Красивое лицо.
Он щурится, но уже не от света, а от гнева и поджимает губы – он узнал Годже. Узнал убийцу своего отца… и матери… Разрез глаз – Лисиль, а вот взгляд другой – пронзительный до боли в костях. Ему бы играть в гляделки с Эбонадо или с Динорадой… А может, и Древнего он переглядел бы… дай-то Мастер Судеб…
– Советник Ках! – говорит Вирд.
Он одет в неплохой кам, волосы еще недостаточно для Одаренного отросли, на руках оковы Карта, придумавшего когда-то, как подавлять действия некоторых Даров – особо опасных; они еще хуже, чем утяжелители, блокирующие только перемещение.
Годже кивает и говорит:
