И Аб заговорил:

– Я, Куголь Аб, старший смотритель эффов в пятом поколении к’Хаэля Оргона из рода Холо, держателя красных ошейников, пришел к Перстам Света, чтобы рассказать о том, что узнал, и вынести на суд Мудрости свое безумие!

Смотритель рассказал Мудрецам все без утайки, с того дня как посланный эфф вернулся ни с чем. Лишь то, что к’Хаэль Оргон знал об этом случае, он скрыл. Он взял на себя всю вину, если таковая была, и солгал, что в дни происшествия хозяин отсутствовал по делам и отдал ему Жезл Повелений, назначив распорядителем имения и рабов, что случалось не раз. Тому, у кого был Жезл Повелений, эффы приносили добычу.

Он рассказал о снятом ошейнике, о своем расследовании, о том, как тщился раскрыть замысел к’Хаиль Фенэ, как послал убийцу за рабом Рохо, как решился, наконец, вынести все на суд Мудрецов.

– Я, Куголь Аб, склоняюсь перед Хранителями Кобры и ожидаю в смирении их суда. Если они сочтут меня достойным смерти, то я готов принять ее, мой род будет опозорен, и дети мои будут обращены в рабство. Если же сочтут достойным жизни, то я буду жить для того, чтобы служить им, императору и Аре.

– Как смеешь ты, червь, – воскликнул тот самый старец, что приказал ему говорить, – обвинять благородную к’Хаиль! Ту, чей отец и муж погибли под знаменем Кобры Ары! Ты бросил тень на древний род, столь благородный, что ты недостоин касаться даже пыли под их ногами! Ты мерзкий безумец! Ты достоин самой бесславной смерти! Уже на рассвете ты будешь повешен!

– Не горячись так, юноша! – неожиданно сказал Хатар Ташив, и старец, как ни странно звучала эта фраза в устах молодого на вид Мудреца, ответил почтительным кивком и опустил взгляд.

Мудрец Ташив обратился к Секретарю:

– Мы хотели бы взглянуть на эффа, которого привез этот человек. Вели внести его вместе с клеткой в Зал Мудрецов, но прежде прикрой клетку чем- нибудь, чтобы не вызывать лишних толков!

– Но, Мудрец Хатар Ташив! Эфф без ошейника – смертельная опасность! – воскликнул Секретарь, которому не по нраву было такое поручение.

– Я – потомок тех, кто создал эффов! – сказал Ташив, его глаза сверкнули. – И я не стану бояться зверя ни в ошейнике, ни без него!

Трусливому Секретарю осталось лишь поклониться и отправиться выполнять приказ Мудреца.

– Много чего странного поведал ты, Куголь Аб! – сказал Хатар Ташив смотрителю. – Ты, червь, копошась в своей земле, раскопал кое-что интересное и для нас. Твои слова похожи на правду. И если это так, то ты достоин награды. – Он хмыкнул. – Но ты не счел нужным сообщить нам об этом деле раньше. Из-за твоей гордости и небрежности наши враги выиграли время. И это достойно смерти. Ты старший смотритель в пятом поколении, обученный своим отцом и способный обучить своего сына, и как потомок создателей эффов, я не могу отрицать, что такие люди очень важны для нас.

Мудрец Ташив вытянул руки перед собой ладонями вверх, и, изображая чаши весов, уравновесил их.

– Мы желаем, чтобы ты, Куголь Аб, оставался в Чатане и явился по первому зову Мудрецов. Когда события или новые сведения утяжелят ту или иную чашу весов твоей судьбы – ты получишь свое сполна!

Хатар Ташив умолк, и другие Мудрецы стали задавать вопросы смотрителю, расспрашивая о подробностях, которые он упустил.

Через некоторое время в комнату вошел Секретарь, а за ним, пыхтя и отдуваясь под тяжестью – двенадцать рабов, несших клетку с эффом. Высокая и широкая клетка без труда вошла в распахнутые створки дверей Зала Мудрости.

Рабы удалились, а Секретарь и Куголь Аб принялись развязывать веревки и снимать покрывала.

Огромный зверь лежал на полу клетки, не издавая ни звука, а только внимательно глядя на окружающих его людей. Угал вел себя так, словно на нем все еще был ошейник. Иной раз даже Куголь Аб начинал сомневаться в необходимости этих ошейников вообще. Но он знал, что Угал – исключение, все известные ему эффы, с которых были сняты ошейники, разрывали в клочья все живое вокруг.

Хатар Ташив встал и подошел к клетке. Золотые одежды ниспадали до самого пола, а сзади по мраморным плитам зала (коврами была устлана только площадка под креслами Мудрецов) волочился тяжелый шлейф. Он был не слишком высок, но величавая осанка и Корона Мудрости делали его на две головы выше Секретаря и самого Аба.

Глава Мудрецов долго вглядывался в эффа, будто бы ощупывая его глазами. Затем он, пошатнувшись, как от слабости, сказал:

– На этого эффа воздействовали Силой!

Старцы ахнули, а молодые лишь согласно закивали головами.

Мудрец Ташив посмотрел на Секретаря:

– Мы желаем, чтобы императору немедля сообщили, что к’Хаиль Фенэ Хай-Лид ди Курсан вошла в сговор с тарийскими колдунами!