хочется, чтобы он погрузил свои твёрдые пальцы в мою шерсть и провёл – грубо, срывая с меня белую муть.
Его телефон пищит.
Дядя Женя смотрит на экран телефона и читает сообщение вслух, будто задавая мне вопрос: «Вы ввели неверный пароль. Попробуйте ещё раз».
Телефон снова пищит и снова высвечивает это же сообщение.
И ещё раз. И снова.
Чёрный шарик, висящий на моей шее, надрывается, посылая сигналы телефону. Каждый раз немного разный.
Телефон пищит всё быстрее и быстрее, попискивание сливается в непрерывную трель. Дядя Женя сжимает губы, словно из его рта против воли вырывается крик, а рука его поднимается – будто бы для удара. Он швыряет телефон на пол и кидается к монитору. Тарабанит по клавишам, стуча ногой по полу от волнения. На экране появляется лицо Тупицы Из Техподдержки.
– Василий! Василий! Они подбирают мой пароль!
– Евгений Михайлович, что с вами?
– Я тебе говорю: Они! Подбирают! Мой! Пароль!
– Кто – они? Евгений Михайлович, простите, но… почему вы без штанов?
– Идиот! Какие шт… Я тебе говорю, что мой телефон… как будто я платить… а сообщения. Но я ни к чему не прикладывал, да и здесь нет никого! Но как я…
Он замер. Он смотрит на меня. Глаза его щурятся. Он тянет ко мне руку, растопырив пальцы, будто собирается взять половинку большого лимона, чтобы медленно выдавить сок.
Моё сердце начинает стучать чуть быстрее. Белая пелена отступает на несколько секунд. Я сворачиваюсь в корзинке, поднимаю шею и задней лапой чешу горло, срывая ошейник, молотя лапой по чёрной чужой штуковине.
Его рука замирает. Его взгляд падает на чёрный шарик.
– Евгений Михайлович, что происходит? – слышится из компьютера голос Тупицы. – Евгений Михайлович! Опишите, пожалуйста, проблему подробнее. Алло. Евгений Михайлович…
Я лежу в корзинке, корзинка покоится на сиденье слева от дяди Жени. Мы едем к ветеринару. Сзади, в багажнике, лежит дядь Женино ружьё. Я не знаю, поможет ли мне ветеринар на этот раз, спадёт ли когда-нибудь белая муть окончательно. Но дяде Жене, похоже, скоро станет легче.
Недоперечеловек
– Андроиды, работающие бок о бок с людьми?
– Именно так. Им давно пора стать полноценными членами общества.
– Вы считаете, что можно научиться быть человеком?
– Конечно. Мы же научились!
Для меня нашлось местечко в компании, которая занимается рекламой. Статьи в прессе и на сайтах, плакаты и плакатики, билборды – словно замотанные столичные жители ещё обращают на них внимание.
Наверное, будь я человеком, то расстроился бы: слишком уж обычная работа. То ли дело полицейский, или бармен, или сотрудник медицинского центра, как другие андроиды из первой экспериментальной четвёрки! Целыми днями – на виду, в гуще событий, а возможности какие! Не то что я, запертый в невзрачном офисе с тремя десятками других работников.
Человек бы расстроился. Я не расстроен – не умею.
Для меня все работы хороши и все профессии важны, и писать рекламные тексты ничуть не хуже, чем собирать смартфоны на заводе. Именно этим я занимался последний год. Корпус синий, корпус красный…
– На заводе в цехах работали только андроиды, да? – спрашивает Алиса, поправляет выбившуюся из-за уха светлую прядку. Блестит бледно-розовый лак на узких ногтях.
Я придаю лицу выражение вежливого внимания. Зачем она спрашивает, если сама прекрасно знает? Ведь это её проект.
– Тебе поначалу может быть трудно с людьми, – она говорит смущённо, как будто мне уже действительно стало трудно и будто это её вина. – Этот эксперимент, совместная работа человека и андроида, затрагивает несколько сфер. В первую очередь – не профессиональную, не интеллектуальную, а социальную. Понимаешь?
– Нет, – отвечаю я, и она так морщит лоб, словно я не угадал с ответом. – Ты имеешь в виду, что это им может быть трудно со мной?
Алиса улыбается, и её губы отчего-то дрожат.
– Я уверена, что всё будет замечательно!
Офис – совсем не то же самое, что сборочный цех. Не только с виду – организационно. Я привык, что работа спорится целую смену без перерыва, а задачи всегда одни и те же: корпус синий, корпус красный.
