В этой, самой настоящей, реальности мотались по городу аэрокары, а небоскрёбы оккупировали белые воротнички, уродливые офисные туфли и пустые сплетенки по этажам.

В обитом деревом лифте играла лёгкая музыка, а хорошенькая секретарша из офиса этажом ниже старалась улыбаться и одновременно смотреть в другую сторону. Людям важна эстетика, что поделать. К подобной внешности нужно привыкнуть. В чёрной перчатке киборга был зажат маленький алый предмет. Дверь на нужном этаже разъехалась в стороны.

«Корпорация «Хейва», отдел технической поддержки приветствует вас!» – приятный женский голос из динамика очаровывал дежурной заботой.

На мертвенно-бледных губах киборга замерла полуулыбка, как странный полутон в правильном мире контраста.

«Цель – в пределах видимости», – раздался в голове голос отца.

Ракета-носитель функцию выполнила, – улыбка киборга ползёт шире.

Цепочка алой флешки скользнула между пальцами, и коллега, настраивая модный козырёк-бинокуляр, поинтересовался:

– Что за модная штучка?

– Подарок, – киборг располовинил алое сердечко, извлекая флешку и вставляя в гнездо своего компьютера.

– Подтвердите доступ, – улыбчивое лицо Дока на экране ожидало пароля.

Киборг выстучал пароль, компьютер послушно мигнул, активируя системы.

– Добро пожаловать, Мередит, – сказал смоделированный Док. Тогда, в молодости, отца называли так.

Марк смотрел на залив. Есть только один пароль, чтобы навсегда закрыть форк от основного ядра. Программы-хранители выстраивали защиту мира из последнего счастливого лета его прошлой жизни.

За горизонтом поднималось марево. Ветер кружил листья, как перед страшной грозой, воздух был сух и пылен.

Он сам работал над этим армагеддоном в миниатюре. Именно он придумал вирус «TDRem_U_4», от и до. Суперреальность «Хейвы» вот-вот коллапсирует под неминуемой коллективной атакой хакеров, что с победным гиканьем кинутся растаскивать на куски павшего исполина.

Он услышал хлопанье крыльев за спиной. И развернулся к стае воронья – крылья с синим отливом пронесли хищных птиц прямо сквозь него, а он лишь расхохотался, целый и невредимый.

– Вернись на место, Мередит, – сказал киборгу начальник, – похоже, у нас проблемы.

Свет на этаже погас, потом ещё раз и ещё – резервные генераторы не понимали, что происходит.

Защита не работала, искусный вирус пожирал всё – ликвидировались архивы, горели цепи.

Из офисов сначала робко, а потом всё быстрее побежали люди, роняя цветную канцелярию, давя каблуками пластиковые предметы, в неловком молчании сталкиваясь в дверях.

На главном экране техотдела, как и на всех рабочих экранах, вспыхнула красная тревога – значки многочисленных атак хакеров. Среди них мелькал и скудный логотипчик Братства Наследников Природы. Зелёный, само собой. Как мощная цунами, поднималась защита «Хейвы», но тут и там крошечные сёрферы рвали её контур, били по ней вирусами, и сил разметать их не хватало. Волна щетинилась иглами, поднималась столбом пара, но в конце концов распалась.

Холодный ветер тронул её волосы бодрящим касанием.

Мередит подошла к окну. Она была одним из лучших программистов «Хейвы». И они не могли понять, куда же она девает столь внушительные гонорары, списывая её скромные потребности аскетичностью всех техников.

Каждый день она работала для того, чтобы ночью надеть старые, перемотанные изолентой на оправе галоочки отца и уйти в своё зазеркалье. Ведь киборгу не нужен сон. Лишь дополнительные технические возможности.

В том чудесном сне не существовало страшной аварии под калейдоскопом синтетического кайфа, обеспеченного корпорацией, как и глобальной экокатастрофы, которую пытался решить её отец.

Не было двух лет психоаналитиков, разрыва с давним любовником, трёх попыток суицида, чтобы себя добить, а после – модификаций тела, чтобы выжить.

В том, лучшем мире всегда был тихий летний день, один и тот же, но реальное воображение и общее дело близких людей делали каждый такой день уникальным.

Отец ведь и правда дал ей то, о чём говорил. Тогда он выиграл у «Хейвы» в первый раз.

Девушка закурила, прижав тонкое запястье к груди в привычном жесте касания к заветному талисману, – ведь там, за её ребрами, билось его сердце.