— Что развалится? — мрачно осведомился Олег, одним глотком выхлебнув оставшийся джин. — Декорация, именуемая Управлением, которое таки ничем не управляло?.. Все тот же человек обозвал это безобразие мнимой империей.
— Я знаю этого человека, — она чуть улыбнулась, надевая очки, потом взгляд ее снова затвердел. — А еще я знаю, что такое дознание в ОВР, когда канцелярская сволочь копается в тебе немытыми руками, лезет в тебя своими потными мыслишками… Наш выморочный мирок слишком заботился о собственной безопасности.
— ОВР… — задумчиво повторил Олег. — Это из-за Крепости, да? Что же вы там делали-то?
Лия странно усмехнулась:
— Мальчик, ну ты же не думаешь, что ты — первая, единственная и уникальная попытка разрешить эту ситуацию с Тропой?
Она еще продолжала что-то говорить — Олег видел, как шевелятся ее губы, но слов не слышал. Части головоломки, тяжелые, как жернова, ворочались, совмещаясь с глухим тяжелым стуком — и попутно что-то еще происходило с самим Олегом, он словно видел со стороны, в схеме, как Тропа разбирает его на атомы и складывает вновь, того же Олега Панина, но в то же время кого-то другого, того, кем бы он мог стать, но так никогда и не станет. И мир вокруг — полутемный ресторанный зал, вся эта непонятная гостиница в междумирье, весь этот возникший ниоткуда (из памяти?), несуществующий город — все это распадалось вместе с Олегом и так же медленно, словно из ничего, складывалось вновь. Он видел, как Стас — тоже похожий на кубистское полотно, весь из плоскостей, набросанных грубыми мазками, — встревоженно приподнимается с кресла, кажется, еще успокаивающе махнул ему рукой. Полуабстрактная маска с раскрытым ртом — лицо Лии — надвинулась, вопрошая, но Олегу было не до того. Он чувствовал понимание.
Видение его в корне отличалось от абстрактного видения «стратегов» и ничуть не походило на те «картинки», которые ему приходилось видеть раньше. Он как бы смотрел на происходящее с высоты птичьего полета — и в то же время сам находился внутри наблюдаемой картины.
Крепость, думал он, Крепость. Как это я раньше не догадался? Мир-модель, отработка на макете… Ведь все, что происходило со мной в Крепости, отразилось впоследствии — пусть в иных масштабах — в событиях в Управлении и вокруг него. И та картинка, что я наблюдал сразу по приезде туда: со всем бардаком, подковерными интрижками, борьбой группировок и тотальной импотенцией системы. И «революция», когда свалились на Крепость ребята, направляемые Колдуном и действующие совместно с Фармером, шефом СБ. И — вполне себе закономерный финал с вторжением войск… Все это я недавно имел удовольствие наблюдать в масштабах целого мира, и опять ухитрился ни черта в происходящем не понять. Я и сейчас, если честно, ни черта не понимаю, но я пойму, никуда не денусь, слишком многое уже я на этом пути растерял, чтобы просто так отступить, не поняв…
Он силился — и не умел разглядеть — на открывшейся картине себя, того, которого нужно, но видел сплошь не то. Долговязый пацан, гоняющий с Филином мяч на старом асфальтовом корте за школой… Там меня Руди и вербанул, красиво вербанул, технично, десяти минут ему хватило, а я тогда собирался документы в универ подавать… Отцу с матерью наврал про закрытый институт — впрочем, это Руди тоже взял на себя и обаял их в считанные секунды, профессионал хренов… Нет, это не то.
А вот у нас Олег Панин — самоуверенный курсант Академии… Гордился ведь, всерьез гордился, верил, что предстоит впереди нужная и важная работа, и выкладывался на физподготовке без дураков, и честно зубрил теорию, и верил, верил, верил… Нет, не то.
Как со стороны он увидел себя, полулежащего в странном, вроде зубоврачебного, кресле — вроде бы спит, а вроде бы и нет, и реальность — словно за плотной сеткой, не разглядеть ничего, только колышутся за ней смутные тени. Сколько их?.. Пять. И шестая — чуть в отдалении маячит. Они говорят, но слов не слышно, только невнятный бубнеж — и Олег откуда-то знает, что сейчас они обсуждают его дальнейшую судьбу, его пригодность к чему-то. Это у нас, стало быть, инициация… Странно, ничего этого я не мог вспомнить, считай, пятнадцать лет. Чертовски любопытно, но опять не то.
…Итак, вот наш герой — «снайпер» третьей категории, шестого класса, чертовски амбициозный и целеустремленный молодой человек. Пороху уже понюхал, и всякие благоглупости вроде «исторической миссии Управления» благополучно отправил в иллюминатор. И то, что распределился в «нюхачи», да не в филиал какой-нибудь, а в само Управление — о, ребята, это и кнут и пряник в одном флаконе!.. И надобно себя, любимого,
…А ведь «вели» меня, вдруг с отчаянной отчетливостью понял он. Всю дорогу, считай, «вели», даже когда я себя полагал в полнейшей автономке. И, надо понимать, не столько страховали — черт, да угробить меня могли минимум трижды, чудом выворачивался! — сколько наблюдали. А ну, как у нашего подопечного — не дай боже — вдруг проблеск гениальности мелькнет? А ну, как он вдруг выдаст на-гора нечто, не укладывающееся в шаблонные рамки? Нет, не выдал. В ретроспективе все принятые решения — грамотные, иногда даже остроумные, но неизбежно стандартные. Стереотипные. Как учили. В общем, вполне подходящим проявил себя, с горечью подумал Олег. «Не состоял, не был, не участвовал» — и главное, не думал особо.
Так, стоп. А кто «вел»-то? Кому-то из шести участников Договора ставить на слежку своего человечка — можно, конечно, только остальные не поверят, тоже своих приставят. Это уж получится не автономка, а натуральная собачья свадьба, и «клиент» — как-никак, «снайпер»-трешка — этакую, с позволения сказать, слежку срисует в лучшем виде. Значит, что? Значит, нужен некий независимый наблюдатель. Нейтрал. А где ж его, такого, взять?
Хорошо, если б я планировал эту операцию — каким должен быть мой нейтрал? Не поддерживать ни одну из фракций — это уже в условия задачи вбито, так что желательно — человечек не из Управления. Но такой, которому можно доверить информацию о Договоре — либо тот, кто на нее вышел сам.
