Не хватило. Снова крутнувшись на каблуке, он увидел, как Янек, почему-то обогнавший остальных, взлетает по лестнице.

— Стоять! — заорал Олег, прекрасно понимая, что его не услышат. Орать в быстром режиме вообще глупо… Подранок сместился к лестнице, отсекая Олега от группы. Олег успел заметить, как с тяжеловесной медвежьей ловкостью рванулся наверх Джордж — остановить Янека, как, обгоняя его, скользнул по ступенькам Стас, как Джейн и Айра лихорадочно сплетают энергетическую сеть, развернулся сам, перехватив нож в верхний захват, ударил коротко, от груди, левой ладонью досылая рукоять вперед до упора, до хруста. И понял, что опоздал. Тот, уже с ножом в груди, повернувшись, просто смел неожиданную помеху, почти не заметив. Янек, прорвав слабые еще волокна сети, исчез в колодце лестницы, Стаса сеть все-таки удержала от падения в провал, Джорджа просто шарахнуло об стену. Повернувшись, Олег увидел, как оседает на каменный пол Кэт.

А туманные фигуры двигались — не к нему, не к группе, нет, они просто уходили. Сделав свое дело. А потом по глазам ударило ослепительно- белым.

Колдуна Олег даже опознал не сразу, соскальзывая с пиковых частот быстрого боя, как ослабевшая рука с опоры. Осталось только холодное белое пламя перед глазами да равномерное гуденье басовой струны (ми бемоль, машинально определил он). Туманные просто растворялись в белом, как сахар в кипятке. Впрочем, достал ли их Колдун или они просто ушли, как и собирались, Олег не знал, да ему и наплевать было.

А еще Олег разглядел зеленые накидки. Целую толпу на площадке пролетом ниже. А ведь они чуть не с самого начала тут толклись, понял он вдруг на остатках интуиции. И хоть бы попытались вмешаться, суки…

— Мы не можем вмешиваться в действия таких сил, — словно отвечая на его мысли, просипел брат Амос с ободранной почти до неузнаваемости рожей. — Мы их… не могли предугадать.

Олег отодвинул его плечом — левая рука почему-то не двигалась. Да, картинка… Камни площадки залиты кровью — прямо мясная лавка. Прямо перед глазами оказался человек в зеленой накидке — левый бок разворочен, еще одна рана в груди. Второй скорчился чуть поодаль. А чуть дальше, на забрызганных красным камнях, стоял на коленях Колдун. Стоял над Кэт. Кэт была жива. Пока жива, отчетливо понял Олег.

Колдун, не вставая, поглядел на Олега снизу вверх.

— Дурак я старый, — произнес он без выражения. — Ведь знал, что к тебе она поперлась, ведь мог удержать, ведь мог сам…

Он замолчал, бережно поднял Кэт на руки и двинулся вниз, не обращая ни на кого внимания.

— Пойдем, командир.

Олег, опершись на плечо Джорджа, кое-как проковылял два пролета и остановился. Янек лежал лицом вверх, с широко раскрытыми, словно удивленными глазами, кровь из разбитого затылка лужицами растекалась по ступенькам. Они все были здесь: Стас, чуть более непроницаемый, чем обычно, Джейн, закусившая губу, бледная, потерянная Айра, сцепившая руки до хруста, Ханна, с широко распахнутыми глазами прижавшаяся к стене… Олег вдруг увидел себя их глазами: бледный до зелени, с ног до головы забрызганный чужой кровью, с ножом — оказывается, он так и забыл его в правой руке, а левая болтается плетью, — оскаленный, как крыса, ослабевший, трясущийся — но при этом злющий, как сто сарацинов.

— Мать вашу, вам что было сказано, дристуны поганые?! — он с трудом сознавал, что орет. — Что?! Какая блядь додумалась за мной его отправить?! Что заткнулись, недоделки?!

Он умолк, захлебнувшись собственным голосом. Это было глупо и несправедливо, более того — это было подло, и Олег это знал. Глянул на остальных, понял — они знают, что он знает. Стало совсем тошно. Оскальзываясь и спотыкаясь, поддерживая правой рукой левую, он побрел вниз по ступенькам — без смысла и цели, просто чтобы никого не видеть.

«Да, теперь ты ее точно угробил», — холодно резанул по живому внутренний голос.

Дозорного на верхушку донжона ставить в такую погоду бессмысленно — за десять шагов ничего не разглядишь. И это было хорошо, потому что видеть не хотелось вообще никого. Никогда.

Олег, баюкая ноющую руку в лубке, выглянул за край парапета, и налетевший порыв ветра тут же швырнул в лицо целый сугроб. Снег валил с той самой ночи — густой, сильный, какой-то прямо апокалиптический. Он словно задался целью похоронить всех двуногих идиотов и все дела их, все их мелкие заговоры и глобальные концепции, все их смешное железо, бетон и камень, все их никчемные надежды и не менее никчемные амбиции. И это тоже было хорошо.

Весь день, всю ночь и весь этот день, уже перекатившийся за полдень, «слух» воспринимал только одно — хриплое, сбивчивое дыхание Кэт. Олег слышал его постоянно, куда бы ни пошел, кто бы ни пытался с ним заговорить. Особо, впрочем, никто не пытался. Джордж с характерной деликатностью сунулся было с какими-то вопросами — Олег так на него вызверился, что того аж шарахнуло. И не подумал извиниться.