Дочь Афродиты кивнула. Вот бы у нее были целительные способности Асклепия: взглянул на человека — и увидел, какие у него недуги… а потом избавил его от них. Жить было бы намного легче. И все же, Пайпер понимала, что именно это и послужило причиной заточения бога врачевания в подземном храме. От некоторой боли нельзя попросту отмахнуться. С ней нужно справиться, а иногда и вовсе принять. Не чувствуй она боли последние несколько месяцев, она бы никогда не обрела своих лучших подруг — Хейзел и Аннабет. Она бы никогда не отыскала в себе смелости. И у нее уж точно не хватило бы мужества спеть песню для змеелюдей под Афинами.
Зеленая слизистая завеса на вершине тоннеля слегка колыхнулась.
Пайпер схватилась за меч и вскочила на ноги, готовая отразить атаку монстров. Но Кекроп появился один.
— Путь чист, — сказал он. — Надо спешить. Церемония почти завершена.
Проходить через слизистый занавес было предельно весело. Ощущения Пайпер просто не передать словами: словно в ноздре гиганта побывала. К счастью, никакая дрянь к ней не прилипла; только вот кожа покалывала от отвращения.
Ребята очутились в прохладной, сырой комнате, похожей на подвал храма. Куда ни глянь, неровный пол под низким каменным потолком простирался в темноту. Прямо над их головами располагался прямоугольный проем с видом на открытое небо. Пайпер смогла разглядеть края стен и вершины колонн, однако никаких монстров в ее поле зрения
Завеса за ними закрылась и смешалась с землей. Пайпер прижала к ней руку. Место оказалось твёрдым, как скала. Им не оставили пути отступления.
Аннабет провела рукой по отметинам на земле — зубчатой формы расщелины длиной с человеческий рост, чем-то напоминающие воронью лапку; шероховатые и белые, словно каменная рубцовая ткань.
— Это то самое место, — произнесла она. — Перси, эти отметины были оставлены трезубцем, символом власти Посейдона.
Перси нерешительно коснулся рубцов.
— Должно быть, он использовал трезубец размера XXL.
— Это то место, где он ударил им о землю, — продолжала Аннабет. — Посейдон создал здесь источник соленой воды, когда они с моей мамой боролись за главенство в Афинах.
— Так вот где все это соперничество началось, — проговорил Перси. — Надо же.
С этими словами он притянул Аннабет к себе и поцеловал... Шли секунды, и Пайпер ощутила неловкость, пусть и промолчала. Она вспомнила о старом правиле домика Афродиты: чтобы быть признанной дочерью богини любви, нужно было разбить чье-то сердце. Она давно решила изменить его в лучшую сторону, и Перси с Аннабет послужили прекрасным примером: вместо того, чтобы причинять кому-либо сердечную боль, вы должны были стать его второй половинкой.
После того, как Перси отстранился, Аннабет была похожа на задыхающуюся рыбу.
— Соперничество на этом и закончится, — сказал он. — Я люблю тебя, Воображала.
Аннабет поверхностно вздохнула, словно что-то в ее груди оттаяло. Перси посмотрел на Пайпер.
— Извини, я должен был.
Пайпер усмехнулась.
— Как может дочь Афродиты не одобрять? Ты отличный парень.
Аннабет издала еще один всхлип-вздох.
— Ох... так или иначе. Мы под Эрехтейоном
. Храм посвящен Афине и Посейдону. Парфенон располагается где-то по диагонали к юго-востоку отсюда. Нам нужно прокрасться по всему периметру и саботировать столько осадных орудий, сколько сможем, чтобы расчистить путь для Арго II.— На дворе ясный день, — напомнила Пайпер. — Как мы пройдем незамеченными?
Аннабет просмотрела на небо.
— Я составила план с Фрэнком и Хейзел. Надеюсь... ах. Смотрите.
Над ее головой промелькнула пчела. Потом еще с десяток. Сначала они роились вокруг колонны, а затем зависли над отверстием подвала.
— Все скажите привет Фрэнку, — прокомментировала Аннабет.
Пайпер помахала рукой, и рой пчел подался прочь.
— Как это вообще работает? — спросил Перси. — Типа... одна пчела — это его палец? А две — это его глаза?
— Понятия не имею, — призналась Аннабет. — В любом случае, он наш посредник. Как только Фрэнк подаст сигнал Хейзел, она...
— Ай! — вскрикнул Перси.
Аннабет зажала ему рот рукой.
Выглядело это странно, так как каждый из них внезапно превратился в неповоротливого шестирукого землерожденного.
