– Ты считаешь, что кошмары могут быть полезными? – изумилась Лавиния.

Она испытывала некоторое облегчение, почесывая ступню о ножку стула.

– Ну, не то чтобы полезными… Но думаю, некоторые люди заслуживают, чтобы им снились кошмары, а другие – нет. Откуда тебе знать, кто есть кто?

– Я это вижу, – ответила Лавиния.

– А если ты ошибаешься? – спросил отец. – Я знаю, что ты умная, Винни, но не бывает людей, которые никогда не ошибаются.

– В таком случае я могу подсадить кошмары обратно.

Отец замер, удивленно глядя на нее.

– Ты умеешь возвращать кошмары?

– Да, я… – Девочка чуть не рассказала ему о Глене Фаркусе, но потом решила, что этого делать не стоит. – Мне кажется, что я могу это делать.

Отец глубоко вздохнул.

– Для такого юного существа, как ты, это слишком большая ответственность. Пообещай мне, что не будешь делать ничего подобного, пока не станешь старше. Гораздо старше.

Ноги Лавинии чесались так мучительно, что терпеть было уже невозможно.

– Обещаю! – выпалила она и бросилась наверх, чтобы снять чулки.

Запершись у себя в комнате, девочка сбросила платье и начала стягивать чулки. Но ей не удавалось оторвать их от кожи. Бакстеру понравился такой близкий контакт, и как бы Лавиния ни дергала и ни тянула, он не уступал. Она даже попыталась пустить в ход нож для писем, но лезвие изогнулось, прежде чем ей удалось хоть немного отделить Бакстера от своей кожи.

Наконец девочка зажгла спичку и поднесла ее к ноге. Бакстер завизжал и начал извиваться.

– Не вынуждай меня к этому! – произнесла Лавиния и поднесла спичку ближе.

Бакстер нехотя отлепился от нее и снова принял сферическую форму.

– Плохой Бакстер, – упрекнула его девочка. – Ты поступил очень дурно!

Клубок кошмаров слегка сплющился, всем своим видом изображая раскаяние.

Обессиленная Лавиния упала на кровать и стала размышлять над словами отца. Он сказал, что, избавляя людей от кошмаров, она берет на себя большую ответственность. Несомненно, он был прав. Справляться с Бакстером становилось все сложнее, а чем больше кошмаров она заберет, тем больше станет клубок кошмаров. Что же с ним делать?

Вдруг Лавинию осенило, и она резко села на кровати. Отец сказал, что некоторые люди заслуживают, чтобы им снились кошмары, и девочке пришло в голову, что, хотя она их и забрала, это не означает, что она обязана оставлять кошмары у себя. Она могла стать Робин Гудом снов, освобождая от страшных снов хороших людей и наделяя ими плохих. В качестве бонуса она избавится от клубка кошмаров, неотступно следующего за ней по пятам!

Определиться с тем, кто из людей хороший, было достаточно легко, но с плохими требовалась осторожность. Лавинии вовсе не хотелось случайно наделить кошмарами ни в чем не повинного человека. Поэтому она села и составила список самых плохих жителей города. Возглавляла этот список миссис Хеннепин, директриса местного приюта, известная тем, что она избивала своих подопечных хлыстом для верховой езды. На второе место Лавиния поставила мясника мистера Битти, которому, по всеобщему мнению, сошло с рук убийство жены. Следующим шел кучер Джимми, который однажды, напившись, сбил собаку-поводыря мистера Фергусона. Лавиния перечислила также грубых и неприятных, по общему мнению, людей и тех, кто не нравился ей лично.

– Бакстер, к ноге! – приказала девочка.

Клубок подкатился к стулу, на котором она сидела.

– Ты хочешь помочь мне осуществить один важный проект?

Бакстер нетерпеливо заерзал на месте.

Они приступили к делу той же ночью. Одевшись в черное, Лавиния положила Бакстера в сумку и забросила ее на спину. Когда часы пробили полночь, они выскользнули наружу и обошли весь город, наделяя кошмарами людей из списка – самыми страшными тех, кто находился вверху списка, пустяковыми – тех, кто был в нижней его части. Лавиния выдергивала из Бакстера шнурки и по сточным трубам или через открытые окна направляла их к указанной цели.

До утра они успели обойти десятки домов. Бакстер съежился до размеров яблока. Теперь он свободно умещался у Лавинии в кармане.

Она вернулась домой совершенно обессиленная и провалилась в глубокий и счастливый сон, едва коснувшись головой подушки.

Через несколько дней стало ясно, что поступок Лавинии не остался без последствий.

Спустившись к завтраку, она увидела за столом отца с газетой в руках. Он озабоченно цокал языком, читая о случившемся накануне несчастном случае. Измученный недосыпанием кучер Джимми перевернулся вместе с омнибусом. На следующее утро Лавиния узнала, что миссис Хеннепин была так истерзана