ним произошло?

Прорва тщательно пережевал кусок котлеты, хлебнул компота и медленно сказал, отводя глаза:

– Немцы его в плен взяли, товарищ майор. Точно говорю, сам видел. Они его из кабины, видать, раненого вытащили, потому что тащили буквально волоком. А он все пытался голову приподнять, но опять на грудь ронял. Пистолет у него из кобуры забрали, орден с груди сорвали. Да, точно лейтенанта в плен взяли.

Хромова при этом известии перекосило.

– Ну что, комиссар, – обратился он через несколько секунд, справившись с собой, к сидящему рядом Багдасаряну, – пошли о ЧП в дивизию докладывать. Всем остальным отдыхать! – громко приказал он пилотам и вышел не оглядываясь. В столовой повисла неловкая тишина.

– Пошли, что ли? – негромко сказал кто-то.

Летчики разошлись по своим землянкам, негромко переговариваясь, обсуждая рассказ товарища. В столовой остался лишь Рыжков, выклянчивший у поваров добавку, и Малахов с Дивиным.

– Ну а вы тут как? – поинтересовался Прорва, кровожадно кромсая очередную котлету.

– Каком кверху, – невесело пошутил капитан. – Сам-то что думаешь? Хреново. Тебя с лейтенантом нет, остались с Григорием вдвоем. А командование требует помогать пехоте. Вот хоть застрелись, но лети! Пришлось брать на задания молодых. А как они летают, сам видел. За неделю из пятерых только один остался – сержант Катункин. Остальных срубили. Кого «мессеры», кого – зенитки. Так что, нас теперь с тобой четверо.

– Да ладно, – не поверил Рыжков, – за несколько дней пятерых?!

– А ты что думал, – угрюмо сказал экспат. – Летаем без прикрытия. «Мессеров» всегда больше. Они ведь, гады, стараются численное преимущество создать, по одиночке не ходят. А если вдруг пара встретилась, так пиши пропало – асы. Я зелень нашу натаскивал, сколько мог, учил «круг» строить, да куда там, – Григорий безнадежно махнул рукой, – тычутся, как слепые кутята, не видят ничего. А строй потерял, считай сразу покойник – фриц тут как тут. Даст очередь, и все, поминай как звали.

– Зато я смотрю, тебе тоже старшего сержанта дали, – с едва уловимой ревностью заметил Прорва и с деланой небрежностью кивнул на три треугольника в петлицах Дивина.

– Батя расщедрился, – равнодушно ответил экспат. – Сказал, чтобы от молодых отличался. А видишь, как получилось, где теперь эти молодые?

– Месяца не прошло, а от полка рожки да ножки остались, – Малахов нервно затушил папиросу и поднялся из-за стола. – Пошли, что ли, спать. Ты доел?

– Вы идите, – Рыжков бросил вороватый взгляд в сторону кухни, где уже вся извелась в ожидании его давнишняя пассия, – я догоню.

– Ты бы поберег себя, Казанова! – засмеялся комэск, проследив предмет его интереса. – Гриша, двинулись, пусть тут этот сердцеед кухонный свободную охоту ведет. И на еду, и на повариху! Смотри, не переусердствуй, доктор велел не напрягаться.

Друзья вышли на улицу. Остановились и прислушались. Со стороны Сталинграда доносилась канонада, небо над городом подсвечивали взрывы и пожары. В темноте едва слышно гудели моторы немецких ночных бомбардировщиков, то и дело ухали зенитки.

– Твои там? – тихо спросил Григорий.

– Отец, – нехотя ответил Малахов, пристально вглядываясь в далекое зарево. – Он на тракторном работает, написал, что никуда с завода не уйдет. Мать с сестренками в эвакуацию в Ташкент отправил, а сам ни в какую.

– А сколько сестрам?

– Шестнадцать. Они у меня двойняшки, – с неожиданной нежностью в голосе произнес капитан. – Мать фотокарточку прислала, совсем большие уже, настоящие невесты. Им бы учиться, а они на завод пошли работать. Говорят, раз брат летчик, то и они самолеты будут делать. «Ли-2» собирают.

– Ух ты! – восхитился Дивин. – Молодцы какие.

– И не говори. Кстати, я в штабе случайно услышал, что майор тебя на ускоренные командирские курсы хочет отправить. Готовься.

– С чего вдруг? – удивился Григорий. – А летать кто будет?

– Да куда нам летать, – отмахнулся комэск. – Полторы калеки осталось. Я думаю, со дня на день опять на пополнение в тыл отправят. На завтра вон требуют две шестерки на штурмовку отправить, так Хромов при мне с командиром соседнего полка сговаривался, сборную группу собирают. У соседей такая же беда, в строю всего несколько машин осталось.

– Мы летим?

– А как же. Ты да я, да мы с тобою. Катункина вот еще берем. Прорву майор велел не трогать, дать время отдохнуть. Да ты и сам видел, ну какой из него сейчас вояка?

– Пожалуй. А что за цель?

– Танки, вестимо. Немец их в кулак собирает, чтобы оборону нашу проламывать, а мы попробуем заставить эти кулачки разжаться.

– У танков зенитное прикрытие хорошее, – вздохнул экспат. – Нам бы хоть пару машин на их подавление отрядить? А остальные без помех атаковали бы. Помнишь, я тебе схему рисовал?