не одним «Илам», а еще и истребителям прикрытия. В представлении Григория их ждало нечто подобное тому месту, где они стояли на Северо-Западном фронте. И тем удивительнее оказалась реальность.

Когда Дивин приземлился и вылез из кабины своего «Ила», то просто не поверил своим глазам. Пустынная голая степь, несколько капониров, темные холмики землянок, в которых предстояло жить личному составу. Все.

– Это что, шутка какая-то? – заволновались пилоты. – Наверное, произошла ошибка, нам явно не сюда!

– Отставить нытье! – Хромов подошел мрачный, но очень собранный. Как перед боем. – Это ваш аэродром. Никакой ошибки нет. Нас направили именно сюда. Слушать приказ! Немедленно закатить самолеты в капониры, принять все необходимые меры к маскировке. Потом заселяетесь в землянки. В какие именно, вам сообщат. Выполнять!

– Интересно, как тут с жратвой, – заволновался Прорва. – БАО наш черт-те когда еще прибудет, что хавать-то будем?

– А это ты вон у них спроси, – посоветовал Дивин, глядя в небо. Там красиво, как на параде, шли большой плотной группой немецкие бомбардировщики «Ю-88». Их прикрывали полтора десятка «мессершмиттов».

– Опять к переправе пошли, – горестно вздохнул чумазый паренек в промасленной летной куртке, неслышно подошедший к вновь прибывшим. – Совсем обнаглели, твари, уже чуть ли не над самым нашим аэродромом летают.

– Ты кто такой? – подозрительно осведомился кто-то из пилотов.

– Младший лейтенант Иванов. Андрей. Летчик-истребитель, – представился паренек.

– Истребитель! – насмешливо протянул Малахов. – Так какого хера ты гадов этих не истребляешь? Почему на земле прохлаждаешься?

– Зачем вы так, товарищ капитан? – тихо сказал Иванов. – У меня на «МиГе» мотор разбит, на чем в воздух подниматься? Деремся каждый день, от полка одно название – в строю всего пять машин осталось.

– Пять?! – недоверчиво переспросил комэск. – Вы же прикрывать нас должны. Нам сообщили, что здесь целый истребительный полк стоит.

Младший лейтенант виновато развел руки в стороны, но промолчал.

– Влипли, братцы, – мрачно сказал какой-то не знакомый экспату пилот из первой эскадрильи. – Похоже, здесь и останемся. Навсегда!

Несколько дней полк Хромова никто не беспокоил. Командование, видимо, решило дать возможность летчикам устроиться на новом месте. К слову, сделать это оказалось не так просто – наземный персонал запаздывал, и условия оставляли желать лучшего. Особенно остро дело обстояло с обслуживанием самолетов, ведь техники тоже пока не прибыли. Командир полка сорвал голос, пытаясь как-то ускорить процесс их переброски, но тщетно.

– Сидят в Вологде, ждут погоду, – хмуро объяснял он пилотам. – И вообще, хватит уже мне нервы мотать, займитесь лучше делом, в землянках порядок наведите, зайти ведь страшно. Вот завтра устрою проверку, как ошпаренные побежите!

– Эх, знал бы, что так получится, с механиком полетел, – сокрушался Малахов. – А теперь сиди и жди. Ладно, братцы, айда маскировочные сети натягивать. Прорва, а ты дуй в нашу землянку и матрасы организуй, хватит уже на старых чехлах спать. Где взять? Не нарывайся на рифму! Башка тебе для чего дана? Вот и прояви смекалку. Купи, обменяй, укради, наконец, почему я тебя всему учить должен?

Но вскоре на аэродроме приземлился долгожданный транспортник с техническим персоналом, и жизнь потихоньку стала налаживаться. Ситуация на фронте тем временем накалялась с каждым днем, наземные войска требовали поддержки с воздуха, и совсем скоро летчики занялись своей привычной работой.

Правда, чуть ли не с первого вылета обнаружилось, что бои на Сталинградском фронте носят гораздо более ожесточенный характер, чем те, в которых принимали участие штурмовики раньше. Почти после каждого вылета в эскадрильях недосчитывались кого-то из товарищей.

Григорий, как один из опытных пилотов, летал всякий раз, когда позволяла погода. В день он выполнял по два-три вылета минимум. И каждый буквально на пределе своих возможностей, даже если в итоге в летной книжке вылет не получал запись в качестве боевого. Доходило до того, что пилот не вылезал из кабины, а просто сидел в самолете и ждал, пока машину пополнят всем необходимым, а потом снова и снова выруливал на старт. А вечером, добираясь до землянки, падал на травяной матрас и мгновенно отключался.

В один из дней с утра аэродром накрыла плотная пелена тумана.

– Майор, почему не взлетаете?! – раздраженно орал в трубку командующий. – Немедленно поднимайте полк!

– Туман, – оправдывался Хромов.

– Что ты мне сказки рассказываешь, – ярился генерал, – у всех погода нормальная, а у него, видите ли, нет! Смотри, допрыгаешься, отправлю к тебе особистов, они враз солнце организуют!

Дивин сидел в кабине, ожидая сигнала. Сегодня им предстояло вылететь на штурмовку танковой колонны немцев. Разведка засекла переброску техники противника, и «Илам» предстояло сорвать ее. Экспат воспринял задание равнодушно. За последнее время в перекрестие прицела он слишком часто видел танки, орудия, автомашины, подводы, пехоту, поезда – всех и не упомнишь. Сбрасывал бомбы, пускал эрэсы, стрелял из пушек и пулеметов, наблюдая с мстительной радостью, как разбегаются в ужасе фашисты, как горит их разбитая техника.

– Товарищ сержант, – а, опять новички, комэск их прогнал, так они к нему пришли поплакаться, – а когда мы полетим? Надоело уже каждый день только