– Да пошел ты на хрен… – пробормотал Санёк и согнулся от удара в солнечное сплетение.

Еще один непонятный вопрос… И еще один удар.

Били аккуратно, не калеча. Но очень больно.

Санёк решил терпеть и помалкивать. Это помогло. Бить перестали. Накинули веревочную петлю на шею и пинками погнали вперед. Вернее, назад.

Путь вниз оказался куда труднее, чем наверх. Санёк спотыкался, падал – и петля тут же затягивалась, перехватывая горло. Взявшие Санька в плен давали ему минутку – похрипеть, покорчиться, а уж потом ослабляли петлю и бодрящими пинками заставляли подняться на ноги и шагать… До следующего падения.

Как ни странно, к концу «спуска» Санёк не выбился из сил окончательно, а как-то приспособился: перестал падать, наловчился держать нужную скорость и даже, можно сказать, немного отдохнул – все же реальных травм не было. Так, несколько синяков и ободранная веревкой шея.

В поселок его не повели. Остановили на окраине. Велели разуться, затем мощно пихнули вперед. Санёк от толчка пробежал пару шагов… И земля разверзлась под его ногами.

Фёдрыч проснулся от шума.

Сотней метров ниже по склону кто-то шумно ломился через заросли.

Во сне слух Фёдрыча действовал избирательно. То есть уханье филина или там кваканье лягушек – игнорировал. А вот шорох шагов будил майора моментально.

Звуки, которые привели Фёдрыча в бодрое состояние, шорохом назвать было трудно, но они относились именно к той, опасной, категории. Тем более что это были не просто люди, а люди с собаками. Уже проснувшийся Фёдрыч услыхал короткий злобный тявк.

«Всё. Спалился», – подумал майор. И приготовился подороже продать свою жизнь… Но судьба вновь смилостивилась. Неизвестные прошли метрах в тридцати от лежки Фёдрыча. И собаки им не помогли – направление ветра оказалось удачным.

Осознав, что – пронесло, Фёдрыч проявлять излишнее любопытство не стал. Забился поглубже в щель между камнями и проспал до рассвета.

Утром же, умывшись и перекусив, все же решил проверить, кто потревожил его сон.

Следы на земле принадлежали нескольким людям и, как минимум, одной собаке. Люди, судя по обувке, были местные. Все, кроме одного. На этом одном имелись точно такие же ботинки, как на Фёдрыче. Отпечатались просто идеально. Не спутаешь.

Конечно, это мог быть кто угодно, но Фёдрыч почему-то сразу подумал о Саньке. И о том, что паренек, похоже, попал.

Фёдрыч трезво оценивал свои силы. Как ничтожные. И всё же вот так, запросто, даже не выяснив, что да как, бросить парнишку Фёдрыч не мог. Вряд ли кто-нибудь рискнул бы назвать майора Федорова хорошим человеком, но бросить своего (а Санька Фёдрыч, безусловно, считал своим), даже не попробовав что-то сделать, майор просто не мог. Воспитание не то.

Значит, придется еще немного задержаться в этом кровожадном мирке. И попытаться вытащить Санька из лап суровых аборигенов, проплаченных (не исключен вариант) циничной американской военщиной. Вряд ли получится, но надо хотя бы попробовать. Дать мальчишке шанс. Вдруг он – везучий?

Соваться в поселок самому Фёдрычу было – не с руки. Но у него был на примете человек, который мог провести разведку, фактически ничем не рискуя. Крашена.

– …Пойдешь в поселок и всё узнаешь, – закончил инструктаж майор.

– Всё узнаю? – с сомнением проговорила Крашена. – Никто не станет разговаривать со мной.

– Почему? – удивился Фёдрыч.

– Свободный человек не станет разговаривать с чужой рабыней. Рабыня не должна заговаривать со свободным человеком.

– Значит, с другими рабами поговоришь! – отрезал Фёдрыч. – У них тоже глаза и уши есть! Давай собирайся и отправляйся.

– А как я объясню…

– Придумаешь что-нибудь, – перебил Фёдрыч.

Он уже убедился, что прикидывающаяся покорной дурочкой Крашена – женщина хитрая и практичная. Справится.

– Давай быстренько. Туда и обратно.

Собралась быстро. Минут за пять. Появилась на пороге с малышом на «подвеске».

– Эй, а малого – зачем? – удивился Фёдрыч. – Оставь, я пригляжу.

Крашена энергично замотала головой, даже попятилась, будто опасалась, что майор отберет сына.

– Без маленького – нельзя!

И, запинаясь, объяснила: здесь не принято, что женщины детей грудных оставляют с кем-то. Не по обычаю так.

Ну не принято, так не принято.