А у Грега никогда не хватит решимости самому отправляться в ночь с ножом в руке.
Без своей способности Грег оказался в аду. Саре больше не хотелось видеть его мертвым. Теперь она надеялась, что он проживет еще очень-очень долго.
Она села на опрокинутую урну. «Анди, – подумала она, – это ведь отмщение, правда? Ты не захотела бы, чтобы я испортила жизнь всем диким картам Америки только для того, чтобы ты получила чуть больше?»
Эта балованная сучка, наверное, захотела бы. Но Андреа Уитмен теперь тоже мертва.
Сара тряхнула платиновыми волосами и обеими руками отвела упавшие на лицо пряди. По парку проносился ветерок – почти прохладный. Подняв голову, она обвела взглядом поле вчерашней битвы.
Черный полисмен объезжал парк по периметру на рослом сером мерине. Он пристально посмотрел на нее. Бездушный полисмен в поисках новых жертв? Испуганный человек, пытающийся выполнять свою работу? Для этого надо было вынести суждение, а Сара Моргенштерн устала судить.
Жертвы.
Ниточки Кукольника перерезаны, все до единой. Но у Грега Хартманна остались жертвы.
Она встала и ушла из парка с новой решимостью, которая оказалась непривычным чувством для той, кто считала всю свою решимость растраченной. Свою маску она оставила в урне, на которой говорилось: «Сделаем Атланту красивой».
Тахион закрыл за собой дверь номера Грега. Тот разогнулся от чемодана, который укладывал.
– Доктор, – сказал он, – не ожидал, что ты придешь так быстро. Эми ведь дозвонилась тебе всего несколько минут назад…
– Наверное, я решил, что обязан это сделать.
Инопланетянин держался напряженно, выставив подбородок над кружевным жабо ярко-синей шелковой рубашки в турецких огурцах. Несмотря на свою осанку, Тахион был явно на грани полного упадка сил. Кожа у него была слишком бледной, глаза слишком сильно запали. Грег обратил внимание на то, что культю такисианец прячет за спиной.
– Я не испытываю чувства вины за то, что сделал с вами. Я повторил бы это снова, не задумываясь.
Грег кивнул. Он закрыл чемодан, защелкнул замочки и запер их.
– Через несколько часов я забираю Эллен из больницы, – сообщил он непринужденно.
Составив чемодан на пол, он указал Тахиону на кресло.
Тахион уселся. Его лиловые глаза были совершенно бесстрастными.
– Ну что ж, разыграем последний акт этой маленькой пьесы. Только побыстрее. Мне нужно увидеть еще кое-кого.
Грег попытался заставить его отвести глаза. Однако пристальный немигающий взгляд инопланетянина не позволил ему этого сделать.
– Ты ведь ничего сказать не сможешь, знаешь ли. По-прежнему не сможешь.
Тахион поморщился. Скрытая угроза заставила его глаза потемнеть.
– А ты и не скажешь, – тихо добавил Грег. – Стоит тебе сообщить журналистам то, что ты обо мне знаешь, – и ты докажешь, что все это время Барнет был прав. Действительно существовал туз, который дергал правительство за ниточки. Вируса дикой карты действительно надо бояться. Натуралам необходимо что-то предпринять, чтобы от нас защититься. Стоит тебе заговорить, доктор, и прежние законы будут казаться свободой. Я тебя знаю. Я двадцать лет мог наблюдать за тобой и понял, как ты мыслишь и реагируешь. Нет, ты будешь молчать. В конце концов, именно поэтому вчера ты сделал то, что сделал.
– Да, вы совершенно правы. – Тах вздохнул и прижал культю к груди так, словно ему было больно. – То, что я сделал, противоречит всем моим принципам – некоторые из них старые, а другие – недавно появившиеся. И я сделал это не бездумно и не по прихоти. Вы убийца и должны были заплатить. – Он покачал головой в усталом разочаровании. – А корабли должны быть звездами, но не становятся, и ничто не может заставить их это сделать.
– Это еще что такое? Такисианский вариант пословицы о том, что с воза упало? – Грег прошелся по комнате, а потом резко развернулся к такисианцу. – Послушай, ты должен знать одно. Я этого не делал! – попытался объяснить Грег. – Это делал Кукольник. Способность дикой карты. Это все дикая карта. Не я. Ты не представляешь себе, каково было иметь его внутри. Мне приходилось его кормить, чтобы он не погубил меня. Я бы все отдал, чтобы от него избавиться, – и теперь избавился. Я могу начать сначала. Я могу…
– Что? – прервал его рык Тахиона.
– Да. Кукольник мертв. Вчера на сцене Несущий Гибель его убил. Загляни в меня, доктор, и скажи, что ты видишь. Тебе не нужно портить мне карьеру: зло уже ушло. Когда ты захватил мой разум, я уже был свободен. – Грег посмотрел на свои руки. Глубокая скорбь охватила его, и он устремил на Тахиона глаза, повлажневшие от слез. – Я бы стал хорошим президентом, доктор. Может, даже выдающимся.
Тахион ответил ему взглядом, сохранившим стальную решимость.
– Грег, никакого Кукольника нет. И никогда не было. Были только Грег Хартманн и его слабости – человек, заразившийся инопланетным вирусом и получивший способность, с помощью которой он смог питать самые темные уголки своей души. Ваша проблема не в том, что вы – дикая карта, Грег. Ваша проблема в том, что вы садист. Это ваше жалкое оправдание – типичное перекладывание своей вины на других. Вы создали теневую личность, чтобы
