Спектор не видел способа добраться до Хартманна, пока тот находится на сцене. Лучше подождать того момента, когда он будет сопровождать сенатора обратно в его отель, – и заняться им там. А потом можно броситься вызывать «Скорую» и исчезнуть. Все будут слишком поглощены случившимся, чтобы его хватиться. А потом – Джерси и немного спокойствия и тишины. Ему надо просто выждать.
– Это ведь была моя идея. Говорили, что все придумали в штаб-квартире, но на самом деле это сделал я. – Джек наигранно вздохнул. – Я был неправ, но в тот момент это казалось хорошей идеей.
Репортеры заполняли время интервью со знаменитостями. Ниже находилась кабинка Си-би-эс, зал гудел, ожидая кандидата. Похоже, половина присутствующих была в масках.
Джек печально улыбнулся, глядя в прищуренные глаза Уолтера Кронкайта.
– Мне казалось, все сходится. Все насильственные действия диких карт (а вы ведь помните, что на меня самого нападали дважды), казалось, были направлены на то, чтобы помешать выдвижению сенатора Хартманна, и играли на руку преподобному Барнету. И когда я лично встретился с Барнетом, то увидел, насколько он харизматичен. Помня о людях вроде Нур аль-Алла – он ведь был еще одним харизматичным религиозным деятелем, оказавшимся дикой картой, – я просто пришел к неверному выводу.
– Так вы убедились в том, что в лагере Барнета нет диких карт?
Отрепетированная улыбка Джека выражала цинизм.
– Если они и есть, то хорошо спрятаны. – Он лицемерно рассмеялся. – Иначе и быть не может, Уолтер.
За спиной у Кронкайта пара десятков видеомониторов отражали работу камер, показывающих зал. Люди размахивали плакатами, танцевали, смеялись под своими масками. Потные люди в наушниках трудились за пультами.
Казалось, Кронкайт настроен на непринужденную беседу: сейчас он был совершенно не похож на жесткого репортера. Тем не менее следующий вопрос оказался болезненным.
– Вы не считаете, что должны извиниться перед сторонниками Барнета?
Джек еще раз открыто улыбнулся.
– А я это уже сделал, Уолтер. Вчера днем я лично принес извинения Флер ван Ренссэйлер.
Он улыбнулся еще шире и посмотрел прямо в камеру. «Скушай это, Флер!» – подумал он.
– И как вы относитесь к тому, что Грег Хартманн наконец выдвинут от партии?
Джек смотрел в камеру и чувствовал, как его улыбка леденеет.
– Думаю, – осторожно проговорил он, – что я облажался столько раз, что не могу ничему радоваться, Уолтер.
Кронкайт вставил в ухо наушник, секунду послушал, а потом посмотрел на Джека и сказал:
– Мне сообщили, что кандидат сейчас начнет выступление. Спасибо вам, Джек. А сейчас мы дадим слово Дэну Разеру и Бобу Шейферу.
Красная лампочка на камере погасла. Толпа орала и свистела, вскочив с мест.
Джеку было очень жаль, что он не может радостно кричать вместе с остальными.
Несколько секунд Тахион не мог сориентироваться, а потом увидел транспарант Калифорнии и понял, где оказался. Сцена корабельным носом выдавалась в переполненный зал. На ней рядами стояли знаменитые и власть имущие. Он клещами стиснул плечо какого-то репортера, заставляя посторониться.
– Эй, ж…! Поосторожнее.
– Уйди, – рыкнул Тахион, проталкиваясь мимо и ввинчиваясь в толпу. Он искал место, откуда у него будет хороший вид на сцену.
– БУДУЩИЙ ПРЕЗИДЕНТ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ… – Тахион наконец начал слышать происходящее, – …ГРЕГ ХАРТМАНН!
Пятнадцатитысячный зал взорвался. Оркестр грянул «Звезды и полосы навсегда». Приветственные крики, улюлюканье, свист. Вниз поплыли воздушные шарики, разлетавшиеся в стороны под отчаянными взмахами хартманновских плакатов. Тахион содрогнулся от звукового удара и близости такой массы людей.
Его ноющие глаза устремились на сцену. Грег широко улыбается и машет рукой, держа за руку Джексона. Эллен, бледная и осунувшаяся, сидит рядом с ним в кресле-каталке и улыбается. Внезапно Тахион осознал то, что было до сих пор какими-то дополнительными сведениями. На восьмидесяти процентах присутствующих были надеты маски. То, что было всего лишь безнадежным предприятием, теперь стало неосуществимым. Ему никак не удастся своевременно отыскать Джеймса Спектора и помешать убийству.
Он плакал, а вокруг орала толпа.
– …Будущий президент Соединенных Штатов Грег Хартманн!
В зале толпа пришла в неистовство. Зелено-золотые плакаты Хартманна раскачивались под звуки оркестра. С потолка на радостно кричащих делегатов сыпались воздушные шарики.
Кукольник чуть ли не кончил. Скопившиеся за долгую неделю эмоции выплескивались одним бурным торжеством, и сила этого потока была просто сногсшибательной. Грег снял клоунскую маску и шагнул к кафедре, победно вскинув руки. В ответ неслись яростные вопли, шум стоял просто
