заинтересован? Может, тот, кто, как подозревал Грейсон, хотел причинить мне боль? Мне на ум приходила только Аннабель. Могла ли она сделать так, чтобы кто-то начал ходить во сне? Но у нее должна быть личная вещь Миа, чтобы пройти через ее дверь. И как она могла добыть ее, будучи в больнице в Суррее? Или все было так, как предположил Артур, и Аннабель имела помощников в реальном мире? Помощников, с которыми мы, возможно, даже знакомы?

Миа ворочалась рядом со мной. Она все еще выглядела полностью расслабленной. Я отказалась от попыток уснуть, осторожно сползла с кровати, укуталась в теплый свитер и уселась на обитый мягкой тканью подоконник – мое любимое место для размышлений с тех пор, как мы переехали к Спенсерам. Отсюда был виден сад, в котором с большим удовольствием работал Эрнест. В это время года голые деревья и кусты совсем не радовали взгляд, но можно было представить себе, как все будет выглядеть весной, когда зацветут вишни и магнолии, а под ними раскинется ковер из незабудок. Правда, сегодняшняя ночь была бесконечно далека от весны.

Миа перевернулась на другой бок и сладко засопела. Ну хотя бы одна из нас сегодня крепко спит. Я вздохнула. Может, это всего лишь игра воображения, но я в любом случае не могу допустить, чтобы кто-нибудь проникал в ее сны. Вот только… как я могла защитить ее дверь? Это был вопрос, от которого зависело все. Должна ли я принять меры безопасности во сне – или же рассказать ей, в чем дело, чтобы она могла защитить себя сама?

Когда зазвонил будильник, я все еще не нашла ответа. Понятно было только, что сегодня мне снова понадобится много кофе.

По пути вниз я услышала шум на кухне. Миа стояла посреди лестницы, перегнувшись через перила. Увидев меня, она предостерегающе прижала палец к губам.

– На этот раз ты зашла слишком далеко, Флоренс! – грохотал внизу Эрнест.

– Это мой восемнадцатый день рождения, и я хочу, чтобы эта вечеринка была особенной! – огрызнулась его дочь. – Я не могу праздновать в этом доме, под одной крышей с этими... монстрами!

– Это мы, – прошептала Миа.

– Что ты имеешь против вечеринки у бабушки? – спросила Флоренс. – Она сама это предложила, у нее достаточно места, и она охотно поможет с подготовкой! Для тебя это только плюс, папа – только вспомни, как выглядел дом после предыдущей вечеринки.

– Ты не хочешь праздновать здесь вовсе не поэтому, – возразил Эрнест.

– Да! – немедленно согласилась Флоренс. – Это потому что праздновать мое восемнадцатилетие я хочу в месте, где эти... звери…

– Это мы, – снова прошептала Миа.

– ...точно не появятся!

– Флоренс Сесилия Элизабет Спенсер! – Эрнест действительно был расстроен, раз начал перечислять все имена дочери. – Я многое тебе позволяю, но это…

– Что? – выкрикнула Флоренс. – Ты не можешь заставить нас устраивать вечеринку здесь. Хватит и того, что ты принуждаешь нас жить под одной крышей с этими... извергами.

Я почти прошептала: «Это мы». Изверги? В каком веке она откопала это слово?

В этот момент на лестнице показалась Лотти и попыталась прошмыгнуть мимо нас.

– Я проспала, – выдохнула она. – Впервые за пять лет.

– Ш-ш-ш-ш! – Миа схватила Лотти и бесцеремонно зажала рукой ее рот.

– Я должна выжать грейпфруты! – Лотти попробовала освободиться, но Миа ее не отпустила.

– В данный момент никто не хочет сока, поверь мне, – прошептала я, и Лотти перестала дергаться, зажатая между нами и поручнями перил.

Спор на кухне продолжался.

– Грейсон, скажи же что-нибудь! – потребовала Флоренс.

О да, скажи что-нибудь, Грейсон.

– У меня нет желания праздновать день рождения у бабушки, – произнес Грейсон. Он единственный не кричал, поэтому нам пришлось сильнее