Юноша с сожалением положил ложку рядом с миской куриного супа.

– Да ты ешь, ешь, – засмеялся Заквасский. – Суп похлебай и салата возьми, но половину порции. Не стоит забивать желудок перед курением киндеровых листьев. Хотя и голодным быть ни к чему.

– А как проходит посвящение? – спросил Олег.

– Очень просто, мы пойдем к монументу одного из духов-покровителей, ты будешь вдыхать дым и ждать. Если памятник с тобой заговорит, значит, дух соизволил взять тебя под свое крыло. Если нет, то на следующую ночь ты пройдешь тот же самый обряд, но возле другого памятника. И еще будет день послезавтра, а потом луна пойдет на убыль, так что если никто из великой троицы не посмотрит на тебя благосклонно, то через месяц обратишься к другим духам, помельче, пока не найдешь своего покровителя.

– А если никто со мной не пожелает общаться?

– Ну, тогда будешь посвящен Бессущностному. У нас таких, как ты знаешь, двое. Что ж, на радость Илье, станешь ему не только кровным, но и клановым братом. А это большая редкость в нашем племени. Вот только еще Ромул оказался в одном клане с отцом, так что, формально говоря, он может со временем наследовать титул вождя, – Ян указал на крепкого широкоплечего юношу, который сидел рядом с Сашей.

– А кто его отец? – машинально спросил Олег, разглядывая открытое симпатичное лицо парня.

– Отец Ромула наш богоподобный вождь, Валерий Кислов, разве ты не понял?

Сказать, что Олег был изумлен, значило ничего не сказать. Он невольно сравнивал Артура, никогда не позволяющего окружающим забыть, кто является наследником власти в Лакедемоне и этого скромного парня, который совершенно не выделялся, а даже наоборот, с огромным вниманием слушал, что говорят другие.

– И к кому мне предстоит прийти этой ночью? – спросил Олег с некоторой завистью глядя, как Саша, Ромул и другие берут по второй порции наваристой похлебки.

– Сегодня попытаешься разговорить духа Отшельника, – Ян, покончив с едой, забрал обе миски. – Ведь он был первым, кого ты увидел, когда пришел к нам.

– А почему вы называете его Отшельником? – поинтересовался Олег, идя рядом с Заквасским по улицам, хорошо освещенным поднявшейся полной луною.

– Это странная история. Александр Первый, русский император, вроде бы умер здесь, в Таганроге, но ходят упорные слухи, – Ян остановился, будто прислушиваясь, – что на самом деле он тайно покинул южный город Петра и ушел странником божьим куда-то в Сибирь. Ты, пацанчик, знаешь, где она находится?

– Далеко, – сказал юноша.

– Правильно, – серьезно кивнул шаман. – Люблю образованных ребят, которые знают географию.

– А что было на самом деле? Он умер или ушел?

– Вот у него и спросишь, – развел руками Заквасский. – Если, конечно, тебе повезет, и Отшельник соизволит с тобой побеседовать. Как правило, дух разрешает неофиту задать какое-то количество вопросов, но не более оговоренного.

– И все-таки не понимаю, как памятник может говорить… – сказал Олег. – А если он промолчит, а я скажу, что он со мной говорил, то как вы узнаете, правда это или нет?

– Пока сам не испытаешь, не поймешь, что придумывать тут бесполезно, – засмеялся шаман. – И уж поверь, я сумею отличить вымысел от действительности. Делать это очень просто, намного проще, чем ты думаешь, смотри! – при этих словах шаман хлопнул перед носом Олега в ладоши. – Все люди знают, на что похож звук хлопка двумя ладонями, и поэтому их можно обмануть. Но как только ты поймешь, что такое звук хлопка одной ладонью, ты всегда будешь знать: врут тебе или нет. Это очень-очень старая загадка, однако она остается верна и в наши дни.

Олег настолько был погружен в раздумывание о звуке, которого просто не могло существовать, что не заметил, каким образом они добрались до площади.

Отлитый в бронзе Александр Первый и орел, что высовывал голову из-под плаща императора, с потусторонней печалью смотрели на стоящих перед постаментом людей. Шаман развел маленький костерок, чьи трепетавшие язычки слегка рассеивали мрак. Лунный свет обтекал монумент, вычерняя тени в углублениях рельефа. В ночи царило безмолвие. Юноше очень хотелось спать: давала о себе знать усталость дневного путешествия. Кроме того, все сильнее болела кожа на горле и почти нестерпимо саднила спина.

– Слушай, пацанчик, – негромко произнес Заквасский, вытаскивая из пазухи мешочек и трубку. – Сейчас я раскурю, дам тебе. Вдыхай дым и держи в легких как можно дольше. Я не должен быть здесь, но и совсем не уйду, а буду следить из укромного места. Ты оставайся возле памятника и жди, пока что- нибудь не случится.

– А часто нуклеары… дурь курят? – невпопад задал вопрос Олег.

– Это в вашей Лакедемоновке дурь курят, – беззлобно уточнил Ян. – А у нас вдыхают дым Откровения. Нечасто. Четыре раза в год по большим праздникам, ну и во время посвящения подростков в кланы. В остальное время курить строго запрещено.