– Хорошо.

– И сведешь это уродство, милый.

– А ты заставь меня это сделать. – Его серые глаза нехорошо блеснули. В душе Тропининой заиграл гнев. Ей показалось, что сын специально доводит ее.

– Я это сделаю. Не беспокойся. Так что ты там хотел?

– Я переезжаю жить к отцу, – сообщил Антон обыденным тоном и вновь, как кот, потянулся.

– Что? – повернулась к нему женщина. Она смерила сына точно такими же холодными серыми глазами, как и у него, и ответила ехидно: – Думаю, это невозможно. Твой отец живет с очередной любовницей, дорогой мой. Ты ему не нужен в своем доме.

– Мы уже обо всем договорились, – отозвался парень, ожидая бури. – И купим новую квартиру, мама. Не переживай.

– За моей спиной? – поняла, что сын не шутит, Алла Георгиевна. – Да ты что, с ума сошел?! Никуда ты не переедешь! Ты будешь слушать меня, останешься в моем доме и поступишь на экономический факультет, ясно? Тебе ясно? Я разрешила выбирать тебе два года назад – и ты пошел на никому не нужную психологию! Ты едва не довел меня до инфаркта! Будь добр, второе высшее ты получишь такое, какое требую я! Посмотри на брата! Он экстерном закончил университет! Получает втрое нормальное высшее образование в столице и занимается делами фирмы! А ты? Ты даже с Лесковыми связь потерял! Бросил эту несчастную девочку, целыми днями пропадаешь где-то и бренчишь на гитаре.

– Я репетирую.

– Репетируешь? Кому ты нужен, репетитор хренов? – нашла наконец свои документы в столе Адольская. – Не смей никуда переезжать! Думаешь, станешь музыкантом? Нет, милый, это все твои юношеские мечты. А юношеские мечты – все это прах и фантазия. Пора бы уже знать, психолог ты мой. И учти – уйдешь, я все наследство оставлю Кириллу.

– К черту Кирилла. И наследство, – спокойно отозвался Антон.

– Не смей так говорить.

– А что? Я ведь выгляжу куда лучше, чем он. И намного круче.

– Боже, кого я вырастила! Только одно и есть: смазливая рожица и никаких стремлений! Только гитара в руках! Я вкладываю в тебя деньги, а ты? Что ты делаешь для меня?

– Для тебя все сделает Кирилл, – спокойно отозвался Антон.

– Хватит постоянно таким тоном говорить о брате, – жестко произнесла его мать. – Так, все я опаздываю. Из-за тебя, разумеется. Приеду – разберусь с тобой, красавчик ты мой ненаглядный. И забудь глупости с переездом. С Тропининым ты жить не будешь. – И, отвечая на какой-то срочный звонок, Алла Георгиевна убежала.

Антон проводил ее мрачным взглядом. Опять испортила настроение, а ведь оно только что поднялось – его группой заинтересовались какие-то шишки, и сегодня им звонил мужик по имени Андрей, предлагающий обсудить контракт, – он вчера приходил в клуб на их всего лишь четвертое выступление.

Подумав, он набрал номер дяди – Антон Георгиевич всегда заступался за любимого племянника и во всем помогал ему.

– Привет, когда у вас зачисление на юрфак? – с ходу поинтересовался Антон, продолжая задумчиво касаться гитары. – Понятно. Думаю, успею. Ты ведь знаешь, что мы с Арином создали группу. Нет, не зря. Кажется, нам светит небольшой контракт. Нет, реально. У меня завтра будет встреча по этому поводу. Не-а, не надо ни с кем связываться, мы сами себя сделаем… Да, прав, я хочу поступить на юрфак. Отец сказал, что у меня должно быть «нормальное» образование. – В голосе парня послышался смех. – Сказал, что будет не против, если я начну серьезно заниматься музыкой, но поставил условие: я должен получить или экономическую, или юридическую «вышку». Да, для подстраховки… Я выбрал юрфак. Не слушай ее, мне совершенно не нужен этот ваш эконом. К черту его. Девушки нет. Расстались. Мать сказала об этом? Да, дядя… Нет, я хочу заниматься музыкой. Серьезно. Отец очень даже поддерживает. А ты? Тогда отлично.