Я боялась, что подруга очень обидится на меня, и, честно сказать, была готова к тому, что она заявит, что не хочет больше меня, врунью, знать, или ударит (я бы терпела это, потому что знала, что заслужила), но Нинка, как оказалось, ничего против меня не имела. Только посмотрела задумчиво и покачала белокурой головой:

– Что сказать, Катя? Я не знаю, как тебя назвать. Ты олух. Тебя обманывали, обманывали, а ты верила и верила. Я в шоке оттого, что ты все же догадалась о правде.

– И я. Я знаю, что я глупая и недогадливая, – склонила я голову к груди.

– Это знаешь не только ты, – жестко отвечала Нинка. – Об этом уже всем известно. Значит, милый и ненормальный Кей решил разыграть из себя двух парней? Вот это подстава, Радова. Жесткая и продуманная. А я его даже уважаю, эту свинью.

– Кея?

– Да. Хорошо придумал. А он совсем не прост, совсем. – Ее глаза хищно сверкнули. – Творческий, мыслящий засранец. Фантазер, чтобы он сдох.

– Да, – кивнула я. – Нин, прости меня, ладно? Я не хотела тебя расстраивать.

– А тебе незачем просить прощение, – почти по-доброму улыбнулась лучшая подруга. – Ты здесь сторона пострадавшая, как и я. А наши обидчики должны быть наказаны. Любой ценой. Ты его любишь, значит, Кея, мать его? Любишь, да? – вдруг резким голосом спросила девушка без перехода, пытливо уставившись на меня. Я вцепилась руками в железо качели, но взгляда не отвела.

– Я не хочу врать своей лучшей подруге, – нехотя кивнула я. – Да люблю, но и ненавижу одновременно. Странно, да?

– Нормально. Как я тебя понимаю, – протянула она. В ее голубых глазах появился стальной блеск. Нет, определенно, я иногда ее побаиваюсь.

– А ты его тоже… любишь? – с опаской осведомилась я. Если любит – заставлю Кейтона быть с ней. И тоже любой ценой.

– Я? Его? С ума сошла? – возмутилась Нинка. – Я вообще разочаровалась в парнях – все они подонки! А рыло, – она подняла с земли камень и метнула его в ствол дерева, отчего-то зло уставившись на его крону, – а рыло – их предводитель. Блин, поверить не могу!  – Она злобно расхохоталась. – Мой милый идеал оказался университетским чмом! Вот это надо мной судьба пошутила так пошутила! Я отшила самого Кея! Катька, если бы я знала, что дебильная жаба Антон… как его?

– Тропинин.

– Если бы я знала, что господин Очкарик Тропинин и есть Кей, я бы задушила сама себя. Потом бы воскресла и снова задушила бы. А потом еще раз ожила и зарубила бы его. Как он мог! – заорала вдруг Нинка. – Почему со мной вечно всякая лажа происходит? Я что, особенная? Жила бы жила, как прежде, ходила бы по бутикам, строила из себя малышку с крылышками и развлекалась бы с мальчишками, но нет, Судьбе было угодно, чтобы я встретила синеволосого! Катя, мне неприятно чувствовать себя обманутой! Теперь мне кажется, что я ущербная. Это тупое и гадкое чувство, которое как будто бы на меня ведьма Эльза наслала проклятье!

– Может быть, ты теперь перестанешь играть с парнями? – осторожно спросила я.

– Ага, сейчас! Я буду мстить всему их мужскому роду, – кровожадно отвечала блондинка. – Они поплачут.

– Но ты ведь полюбила Келлу, – осторожно произнесла я, сразу вызвав в Журавле бурю недовольства. – Да?

– Нет, – резко отвернулась Нинка. – Чушь. Я никого не люблю, кроме себя. Я по глазам вижу, что ты хочешь задать этот вопрос еще пару раз, поэтому сразу говорю, что, если я его услышу, я перестану с тобой разговаривать.

Я печально посмотрела на подругу. По-моему, она мучается, но не решается в этом признаться. Гордая же.

– Знаешь, что выдумал отец? – вдруг хмуро спросила она, чуть останавливая качели.

– Что?

– Он сегодня же велел собрать вещи и лететь вместе с ним в Ниццу.

– На ПМЖ? – обалдела я.

– Совсем того, что ли? – Даже страдания не смогли убить в подружке хамство. – Отдохнуть. Он знаешь что выдал после того, как я и рыло ушли, – она поморщилась, вспомнив лицемера Келлу, – он заявил карге Эльзе, что, дескать, такого не допустит. Свадебки. Не допустит ее.

– Это как? – заинтересовалась я.

– Вот так.