– Посетить? – переспросила она с едва ощутимой ноткой неодобрения в голосе. – У нас там в зале есть волонтеры, которые могут помочь вам в этом.

Нет, в самом деле, что это такое: тревожить ее по пустякам.

– Прошу прощения, – сказал мужчина. – Не хочу попусту тратить ваше драгоценное время. Я говорил об этом в отделе обслуживания посетителей, и они отослали меня к вам.

– Понимаю. – Тогда дело принимало иной оборот. К тому же у человека были такие изысканные манеры. Даже его произношение свидетельствовало о благородных предках, не то что эта невыносимая американская тянучка. – Прежде чем начать, нужно завершить некоторые формальности. Наши посетители должны предъявлять документы, если вы не возражаете.

Человек снова улыбнулся. У него были великолепные белые зубы. Из кармана своего черного пиджака он извлек кожаный бумажник и положил его раскрытым на стол. Увидев сверкающее золото сверху и фотографию внизу, мисс Пембрук вздрогнула:

– Ого. Боже мой. Федеральное бюро расследований. Это что, какое-то уголовное дело?

Человек улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок:

– Нет-нет, пусть вас это не беспокоит. Это личный вопрос. Ничего официального. Я бы показал вам мой паспорт, но он в сейфе отеля.

Мисс Пембрук позволила своему вспорхнувшему было сердцу успокоиться. Она никогда не имела отношения ни к какому криминалу, и одна возможность ее причастности к чему-либо подобному вызывала у нее ужас.

– Что ж, мистер Пендергаст, это вполне удовлетворительно, и я к вашим услугам. Пожалуйста, скажите, какую достопримечательность вы хотите посетить?

– Коттедж, который называется Ковингтон-грейндж.

– Ковингтон-грейндж, Ковингтон-грейндж… – Мисс Пембрук не знала этого названия. Правда, Фонд попечительствовал над сотнями достопримечательных мест, включая множество величайших английских имений, и она, конечно, не могла помнить все. – Минуточку.

Она повернулась к компьютеру и ввела название в строку запроса. На экране появилось несколько фотографий и пространный текст, мисс Пембрук принялась читать его, и тут в ее голове зашевелились туманные воспоминания. Неудивительно, что люди из отдела работы с посетителями рекомендовали этому человеку обратиться к администратору.

Мисс Пембрук повернулась к гостю.

– Ковингтон-грейндж, – повторила она еще раз. – Прежде им владела Летиция Уилкс, которая умерла в тысяча девятьсот восьмидесятом году, оставив свою собственность правительству.

Человек по имени Пендергаст кивнул.

– К сожалению, мистер Пендергаст, о визите в Ковингтон-грейндж не может быть и речи.

Услышав это известие, человек помрачнел лицом. Он постарался взять себя в руки.

– Это будет короткое посещение, мисс Пембрук.

– К сожалению, это невозможно. Судя по нашим сведениям, коттедж уже несколько десятилетий закрыт для публики, пока фонд решает, как с ним быть.

Бедняга стал таким несчастным, что даже жесткое, но всегда справедливое сердце Дороти Пембрук дрогнуло.

– Стихии нанесли ему серьезный ущерб, – объяснила она. – Находиться там небезопасно, и, прежде чем мы впустим кого-либо внутрь, дому необходима консервация. А в настоящее время наши ресурсы, как вы можете догадаться, довольно ограниченны. Есть множество других мест, более важных, которые тоже требуют внимания. И откровенно говоря, этот дом не представляет собой существенного исторического интереса.

Мистер Пендергаст опустил глаза, сцепил и расцепил пальцы. Наконец он заговорил:

– Я благодарю вас за то, что вы уделили мне время и объяснили ситуацию. Вы абсолютно правы. Просто… – И тут Пендергаст снова поднял глаза и встретился с ее взглядом. – Просто я единственный оставшийся в живых потомок Летиции Уилкс.

Мисс Пембрук удивленно посмотрела на него.

– Она была моей бабушкой. Из всей семьи остался только я. Моя мать умерла от рака в прошлом году, а отец погиб в железнодорожной катастрофе за год до этого. Моя… сестра была убита три недели назад, в ее дом ворвались грабители, но дела пошли не по тихому сценарию. Так что, как видите… – Пендергаст помолчал несколько секунд, справляясь с чувствами. – Как видите, Ковингтон-грейндж – это все, что у меня осталось. Я приезжал туда на летние каникулы ребенком, а потом мать увезла нас в Америку. В этом доме все счастливые воспоминания о моей семье, которой больше нет.

– О, я понимаю.

Ах, какая душераздирающая история!

– Я просто хотел увидеть это место в последний раз, всего один раз, прежде чем там все превратится в руины. И… в частности, там есть старый семейный альбом, я, помнится, листал его мальчишкой, а позже засунул куда-то в шкаф. Я бы хотел его забрать, если вы не возражаете. У меня ничего, ничего не осталось в память о моей семье. Мы все оставили здесь, когда уехали в Америку.