Никер скептически улыбнулся.

– Или убьешь кого-то, кого не надо убивать, или посмеешься над кем-то, над кем нельзя смеяться… вариантов много. Нет, без советника не обойтись. Давай подумаем, кто из наших гостей подойдет. Может, Ксавье?

Я не успел ответить, ведь из-за спины Никера раздался уверенный голос:

– Я поеду с господином бароном! Тут никто лучше меня не знает королевский двор.

Гонец отбыл часа через два, а следом за ним в дорогу отправился я с советником и охраной. Авиньон, в котором находился король, – огромный город. Мне еще не приходилось бывать в больших городах этого мира. Даже близкорасположенный Турин я ни разу не посещал.

До Котских Альп дорога была многолюдной, но когда мы въехали в горы, то остались одни. Меня очень волновало, что скажет мне король. Поставит ультиматум? Предложит стать его вассалом? Или решит расправиться со мной?

Хотя западные Альпы считались безопасными, многие предпочитали использовать морской путь. Я понимал этих людей, утром в горном тумане мне самому сделалось не по себе. Казалось, что из расщелин или из-под земли выскочат деймолитские големы. Обстановочка была как в фильмах ужасов: белые камни скал, переходящие неожиданно в зеленые холмы, редкие скрюченные черные деревья и воющий ветер не позволяли расслабиться.

В придачу ко всему, в небе летали огромные желтые птицы, напоминающие птеродактилей, которых сделал какой-то сумасшедший маг. Маг давно умер, но его творения оказались живучи. Один из «птеродактилей» спикировал на нас, но, получив удар копьем, переключился на горную козу, пасшуюся вдали.

Я вздохнул свободно, когда горы остались позади, а дорога побежала мимо привычных замков и деревень. К нам никто из местных баронов не приставал, ведь нас было почти двадцать вооруженных всадников без телег и торгового скарба. Нас пускали ночевать только в постоялые дворы, замковые ворота оставались закрытыми для такого большого отряда.

Когда я увидел вдали купола башенок и домов Авиньона, то невольно вздохнул с облегчением, но, как выяснилось, зря. Неприятности начались сразу около крепостных стен столицы. Сначала какой-то маг, одетый в дорогую черную куртку с золотистым узором, узнал сопровождавшую меня Виолетту и набросился на нее с обвинениями. Он утверждал, что Виолетта четыре года назад убила его брата с помощью голема.

Наша процессия остановилась прямо на булыжной дороге, и остальные путники были вынуждены нас объезжать. Маг, которого звали Рубио, неистовствовал. Он кричал, что Виолетта – хладнокровная убийца в обличье ягненка, и что ее следует немедленно поставить перед королевским судом.

Я поинтересовался у девушки, правду ли говорит этот человек. Виолетта, понятное дело, горячо отвергла все обвинения. Тогда я предложил Рубио уладить дело миром, обсудить проблему наедине и прийти к какому-то решению. Но маг продолжал скандалить, тогда как вокруг уже собиралась толпа. Дошло до того, что Рубио обвинил и меня в пособничестве убийце. Все мои попытки обратиться к голосу разума не имели успеха. Мне не улыбалось сразу по прибытию в город оказаться перед королевским судом, и я был вынужден при всех оскорбить Рубио и спровоцировать его на дуэль.

Дуэль состоялась здесь же, под стенами Авиньона. Вообще этот город удивил меня своими законами. Дуэли внутри стен были запрещены, а снаружи разрешены. То же касалось и големов. Им было запрещено показываться на улицах города, хотя маги имело право големов создавать в пределах своего дома.

Рубио оказался неплохим фехтовальщиком, но, конечно, похуже Эджена Россара. Я не хотел убивать этого мага и только ранил его в плечо. Потом мои люди оттащили Рубио подальше от городских ворот к придорожному трактиру и препоручили заботам трактирщика.

Но на этом злоключения не закончились. Оказывается, во время дуэли за мной пристально наблюдал какой-то жрец в черной сутане. Потом он подошел ко мне так близко, что я рассмотрел веснушки на его заросших бородой щеках.

– Так это вы – барон Арт? – спросил жрец, прищурившись. – Мы в коллегии Авиньона о вас наслышаны. Впрочем, как и о некоторых других. Говорят, что вы недавно убили трех священников.

Толпа все не расходилась, и я решил проявить вежливость. Да и жрец был непрост. Если он слышал обо мне, о мелкой сошке, значит, его работа – знать о многих.

– Они умерли своей смертью, ваше благочестие. Двое из них. А третий сгорел.

– Сгорел заживо! – жрец поднял палец вверх.

– Да. Заживо. Так, как вы любите, – согласился я.

Лица в толпе заулыбались.

– И о ваших шутках я тоже наслышан, – жрец смотрел на меня весьма сурово. – Но почему-то местная церковь покрывает вас, хотя поговаривают, что вы не очень-то связаны с Многоединым. Может, Сатана вам ближе?