Праста. Я пытался следовать инструкциям, которые дал мне плутоватый бывший управляющий Таглиата, но ничего не обнаружил, кроме булыжной стены. Для здоровья Шруссона было бы очень полезно, чтобы он нашел хоть что-то, хоть какое-то подобие дневников.

За всеми этими хлопотами быстро наступил любящий огни вечер. Я сидел в одиночестве в главном зале Буретто за бутылкой некрепкого вина и мягким печеньем и ждал возвращения Рупрехта и Никера. Десятник должен был вот-вот вернуться, а мой друг инспектировал лошадей и задерживался в конюшне. Вдруг дверь распахнулась и в помещение вошла Виолетта.

Она явно успела переодеться и, вероятно, даже принять ванну. Вместо дорожных мужских брюк на ней были короткая черная юбка и черные чулки. Я слышал, что в столице знатные дамы носили такие наряды, но для нашей провинции это выглядело экстремально.

Виолетта неторопливо подошла ко мне и бесцеремонно уселась прямо на стол, видимо, чтобы я мог без помех любоваться ее точеными ногами. Такое поведение было несвойственно дамам из высшего общества, но не казалось удивительным у выходца из вольного университета.

– Господин барон, наконец-то мы одни, – Виолетта констатировала этот факт с игривым видом. – Никто нам не мешает, ни ваши люди, ни ваш вездесущий друг, ни ваша Эмилия, вот уж неприятная особа. А я давно собиралась побеседовать с вами наедине.

– Беседуй, – кратко сказал я, отодвигая бутылку подальше от ног магички.

– Можно подумать, вы мне не рады, – проворковала Виолетта, накрывая своей рукой мою руку. – Ну же, не будьте букой. Или вы думаете, что я бегаю за каждым мужчиной, который мне нравится? Нет, господин барон, вы первый и единственный.

– И что же ты хочешь? – поинтересовался я, с трудом отрывая взгляд от соблазнительных бедер.

– О, хорошо, что вы спросили. Я хочу всё! – Виолетта легко провела рукой по моей груди. – И это всё хочу только вместе с вами. С тех пор, как я вас впервые встретила, вы не выходили у меня из головы. Сначала я думала, что просто сержусь на вас, даже ненавижу вас, у меня возникали мысли вас убить, представляете?

– Представляю, – подтвердил я.

– Но потом я ужаснулась этим мыслям. Если убивать каждого, кто дорог, то что же останется от этого мира? Ах, господин барон, я поняла, что не могу сделать вам плохо. Наоборот, мне хочется сделать вам хорошо!

Виолетта наклонилась, приблизила лицо к моему лицу и робко поцеловала меня в губы.

На поцелуй я не ответил, но и не отстранился, ибо отстраняться, когда тебя целует красивая женщина, неприлично для неженатого мужчины. Виолетта же истолковала все самым лестным для себя образом. Она сжала мои руки и принялась покрывать мое лицо и шею быстрыми поцелуями. Признаться, в ней был стиль, даже некий шик. Я толком и не заметил, как моя рука оказалась на ее упругих бедрах.

Виолетта элегантным движением соскользнула со стола и очутилась у меня на коленях. Ее рука потянулась вниз и… тут за дверью загрохотал голос Никера:

– Арт, Рупрехт вернулся!

Дверь распахнулась, Никер ворвался в зал:

– И с ним пятнадцать шалопаев… ого! Что тут у вас происходит? Не надо, не отвечайте! Я и сам вижу.

Виолетта неохотно встала с моих колен и бросила гневный взгляд на Никера.

– Арт, миледи, прошу прощения от всего сердца! – тот в раскаянии прижал руку к груди. – Если бы я знал, то никогда не позволил бы себе…

– Что за шалопаи с Рупрехтом? – перебил его я.

– Наемники. Ну и сброд, скажу тебе! Хочешь сейчас посмотреть или… потом?

– Идем, – я поднялся из-за стола.

Когда мы шли во двор замка, Никер не упустил случая дать мудрый совет:

– Арт, я понимаю, что она красотка с шармом или, как ты выражаешься, «секси», но она ведь опасна. Зачем ты с ней решил связаться? Посмотри, как много хороших девушек вокруг!

– Как много девушек хороших, а тянет что-то на плохих, – ответил я пословицей.

Наемники, которых нашел Рупрехт, оказались хоть куда. В том смысле, что если следовать логике, то их всех следовало немедленно заковать в кандалы и отправить на галеры. Это было такое отребье, которое можно встретить разве что в захудалом порту, где неудачливые пиратские капитаны вербуют команды. Глядя на испитые бандитские физиономии, я думал лишь о двух вещах: хорошо, что эта вся банда скверно вооружена, и нельзя ли как-то исхитриться и не выдавать им годное оружие?

– Я не знаю, где ты их нашел, рядом с какой помойной ямой, – сказал я Рупрехту, – но держись. Я могу оставить с тобой только пятерых. Полагаюсь на