– К стене! – скомандовал я Виолетте.

Мой меч встретился с мечом ближайшего из нападающих, и я почти успел поразить противника в живот, однако какой-то толстяк ринулся сбоку напролом. Трудно сказать, что им двигало: то ли он понадеялся на крепость кольчуги под плащом, то ли подумал, что я не успею отреагировать. Он ошибся в своих расчетах. Мой меч ударил его прямо в лицо, но натиск был так силен, что я не смог удержаться на ногах и упал.

Первый нападающий приблизился к Виолетте, я это отчетливо увидел, перекатился и рубанул мечом по его ногам. Это позволило мне подняться и скрестить меч с последним, третьим противником.

Этот фехтовал плохо, зато болтал хорошо.

– Отступите! – хрипло выкрикнул он мне. – У меня с ней старые счеты. Я имею право ее убить!

– А я имею право убить вас, – ответил я, вонзая меч в его шею точным выпадом.

Вокруг меня валялись два трупа и один раненный в ноги. Я наклонился к девушке. Она сидела, опираясь на стену и сжимая рукой левый бок.

– Что с тобой? Ты ранена? – я попытался убрать ее руку, но Виолетта не позволила.

– Я убита, господин граф, – тихо ответила она. – Мои старые поступки настигли меня. Не нужно было ехать в Авиньон, но я так не хотела отпускать вас одного…

– Постой, может, все не так плохо, – встревоженно ответил я. – Позволь мне осмотреть рану!

– Не нужно, господин граф. С вами ведь нет вашего кудесника Туссеана, который спас Никера от смерти. А моя рана еще опасней. У меня осталось несколько минут в запасе. Я знаю, что говорю.

– Мы можем позвать врача!

– Нет, господин граф. Удивительно, что я умираю, а любовь к вам не проходит. Это какое-то безумие. Ах, как жаль… Жаль, что мы не будем вместе.

– Виолетта!

Но девушка закрыла глаза. Я еще ближе наклонился над ней и понял, что она не дышит. Виолетта, опытный маг, ошиблась насчет нескольких минут жизни. Когда она это сказала, ей было отведено всего несколько секунд.

Я сначала даже не мог поверить, что прекрасной и опасной Виолетты больше нет. Мои пальцы трогали ее неподвижное лицо и будто ждали, что сейчас она откроет глаза, улыбнется и скажет:

– Господин барон, все-таки вы сильно привыкли ко мне, больше, чем я рассчитывала.

Но ничего не происходило.

Я невольно подумал о том, что Виолетта была права, когда говорила, что нельзя терять тех, кто дорог, что, наоборот, их нужно собирать и держать около себя.

Я подошел к единственному раненому. Он лежал, поджав ноги, и тихо постанывал.

– За что вы убили Виолетту? – спросил я.

Белки глаз раненого блеснули в свете дальнего фонаря.

– Отец моего друга Антонио бросил из-за нее семью, а она отказала ему. Он убил себя из-за позора, – голос отвечающего был таким глухим, будто доносился из преисподней.

– Какой-то сомнительный повод для кровной мести, – произнес я.

– Антонио ее тоже любил. Любил много лет. Он не мог смириться, что она будет принадлежать не ему.

– У некоторых людей в Авиньоне слишком сильные эмоции, которые не приносят ничего, кроме горя, – я вернулся к телу Виолетты.

Вскоре появились и королевские гвардейцы. Они хотели арестовать всех участников: и меня, и раненого, но я представился графом Вигнолийским и сказал, что просто возвращался от короля в обществе своей дамы, когда вдруг на меня напали.

Один из гвардейцев посветил фонарем в мое лицо и подтвердил, что я и есть граф. Король назначал таких крупных феодалов не каждый день, и во дворце меня знали.

Гвардейцы раздобыли повозку, и мы с Виолеттой вернулись на постоялый двор.

Девушку похоронили на кладбище при монастыре Ювенты. Кроме меня и моей охраны, на похоронах присутствовали еще несколько человек. Когда гроб опустили в могилу и церемония завершилась, ко мне подошел крепко сбитый и хорошо вооруженный незнакомец лет сорока.

– Ваше сиятельство, приношу свои соболезнования по поводу гибели вашей невесты, – произнес он хорошо поставленным баритоном. – Однако до