вранье!
– Ах ты грёбаный ты на хрен! – взвился старшина (мне показалось, он подумал о том же: ужасное начало происходить из-за невинной лжи ценою в пятьсот рублей).
И еще удар! И еще!
Я едва удержал равновесие. Да и то лишь потому, что за секунду до удара присел на колено, чтобы завязать шнурок на берцах. Но многие матросы попадали – в том числе с мачт (и этим бедолагам я сочувствую больше всех).
Над палубой раскатился дьявольский хохот капитана Курра.
– Подлые твари пробуют утопить нас! Но недаром великий Бин Назим распорядился обить наше брюхо медью! Им не сокрушить такую преграду, как они ни старайся!
– Вот что значит вовремя проведенная модернизация и перевооружение, – назидательно сказал я дяде Вове.
В следующий миг море по обеим бортам «Голодного кракена» забурлило, и из воды показались несколько туш огромных морских животных. И не просто животных, а увешанных чем-то… Какими-то крупными рыбами? Моллюсками?..
Животные подплыли ближе, и я смог во всех подробностях разглядеть незваных гостей.
Друзья, если я скажу, что это было одно из самых страшных и в то же время самых поразительных зрелищ, которые я когда-либо видел, вы не сочтете меня треплом?
К «Голодному кракену», пробивая крутые волны шишковитыми лбами, направлялись двадцатиметровые серые кашалоты.
Гиганты были опутаны сетями, в ячеи которых когтистыми лапами вцепились невиданные полутораметровые твари.
Я сразу понял, что именно их Рахбар называл «саламандрами». Но, по моему мнению, были они скорее помесью прямоходячего динозавра с ящерицей игуаной. С саламандрами же их роднила только масть. Как и их миролюбивые жирные родственницы с дачи моей молдавской тети Калерии, саламандры были покрыты оранжевыми пятнами, резко выделяющимися на фоне их глянцевитой черной шкуры.
В остальном – никакого сходства. Морды тварей были заостренными, хищными, с еле заметными дырочками ноздрей, а пасти набиты острейшими зубами – так плотно, что, казалось, они вообще не в состоянии закрыться до конца…
– Сергуня, у меня такое ощущение, что я сплю, – ошарашенно пробормотал дядя Вова.
Я бы тоже с удовольствием проснулся. Да только тело мое дрожало от боевой злости, а сердце в груди колотилось как огромный молот. Многовато адреналина для какого-то там сна!
В этот миг раскатились трели боевой дудки – это Шень Ди дал команду открыть огонь.
К пришельцам устремились десятки стрел – покороче, выпущенные лучниками, и трехметровые, отправленные в полет катапультами.
Раздались леденящие душу звуки. Орали раненые и агонизирующие саламандры.
А вот кашалотам, похоже, от этих стрел было ни холодно ни жарко. Из чего мы с дядей Вовой сделали вывод, что бить надо именно по кашалотам. Проще ведь уничтожить одно средство доставки, чем двадцать десантников!
Не знаю, смог ли бы лично я переступить через психологический барьер и обрушить на безобидное в общем-то морское млекопитающее десятки крупнокалиберных пуль. Но, к счастью, решать морально-экологическую дилемму мне не пришлось: у гашетки «Браунинга» находился не я, а дядя Вова.
Сорокакилограммовый монстр, покрытый пятнами ржавчины, потеками известки и, как мне показалось, даже морскими полипами (на рифе он, что ли, пролежал десяток лет?), наш «Браунинг» загрохотал так, что ошеломленные расчеты катапульт рядом с нами в страхе попадали и закрыли руками головы, поскуливая от животного ужаса.
Что же, я могу их понять. Я сам, когда услышал впервые рев стреляющего крупняка, едва в штаны не наделал!
Плюясь гильзами и огнем, «Браунинг», послушный дяде Вове, осыпал башку ближайшего к нам кашалота отборным свинцом.
Властелин океанских глубин громко фыркнул, выпустил высокий фонтан воды и, ударив хвостом так, что наш «Голодный кракен» едва не перевернулся, ввинтился в толщу воды.
При этом пяток саламандр сбросило с его спины, а остальных и след простыл.
– Стреляйте еще! Чего ждете?! – выкрикнул командир ближайшей катапульты.
Дядю Вову просить два раза не надо было. Он повел стволом в сторону следующей цели и вновь нажал на спуск.
Очередь разорвала на куски пару саламандр, восседавших у кашалота, так сказать, на загривке, но продолжения банкета не последовало. Пулемет хрипло закашлялся и… захлебнулся.
– Что за на хрен?! – заорал я в наступившей гробовой тишине.
– Это хороший, мля, вопрос, – ответил дядя Вова, озабоченно морща лоб.
Вслед за этим он поднял на меня выразительный взгляд.
Да, мы оба знали, что такое крупнокалиберный пулемет времен Второй мировой войны – хоть «Браунинг», хоть ДШК, хоть какой-нибудь экзотический «Мадсен». Устранение задержек при стрельбе у любого крупняка тех лет – тема для двухсотстраничного талмуда.
