— Ну это… В туннеле мы были, ага, шли значит… Я с Петькой шел, а Колька — он со своими ребятами бурил, вот и это… Ну, камень какой-то большой обвалился, а за ним — пещера, смотрю. Я не разглядел — большая или нет. Только фонариком туда посветил, а там… — на последних словах голос рабочего начал вибрировать, дрожь била его тело всё сильнее, точно припадок какой начинался.

Следователь протянул ему стакан с водой, уже на треть пустой, из чего можно было заключить, что не в первый раз таким образом он успокаивал рабочего. У того зубы выбивали дробь по стеклу. Он судорожно глотал воду, будто жажда его мучила, но когда стакан опустел, дрожь не улеглась.

— Ой, нехорошо мне, това… гражданин следователь, вспоминать такое, ага… Я фонариком в пещеру ту посветил и обомлел прямо, глаза там сперва увидел, жёлтые такие, как у кошки. Много глаз. И людей. Может, ошибся я... Ростом-то они невысокие. Как дети малолетние, ага... но кряжистые такие. Дети такими не бывают. А тут Пашка Скоробогатов — ударник наш, стахановец, парень в общем ещё тот герой, про него и в газетах писали, и фотографии его не раз…

Следователь остановил жестом рабочего, показав, что не стоит отвлекаться.

— Ага... — после некоторой заминки продолжил рабочий, вспомнив, что же он хотел сказать, — во… это… Пашка как закричит: «Мертвяки! Тикаем братва, пока нас ещё глубже под землю не уволокли!» Ну, мы все и побежали без оглядки. Если бы Пашка не закричал, то может и остались... — тут до рабочего дошло, что своим рассказом может он друга своего под монастырь подвести, впаяют тому срок, и поспешил допрашиваемый оплошность свою как-то исправить: — Пашка-то — не верующий, комсомолец, и чего такое понёс, сам не знаю...

Рабочий посмотрел на следователя, осёкся, нервно облизнул губы и продолжил свой рассказ:

— Ага... бежим, толкаемся, пихаемся, как бы побыстрее выбраться. Отдышались только, когда солнышко увидели. Я вот ещё чего думаю, не прав Пашка-то. Если это мертвяки, то ростом они всё равно с человека быть должны. А эти маленькие и кряжистые, прямо сучковатые какие-то. Почему так, а?..

Следователь оставил его вопрос без ответа.

— Вот и всё... — закончил рабочий. — А в туннель я не пойду! Вы уж меня, Яков Михайлович, простите, уволюсь я со стройки... Не могу под землю больше лезть, как глаза эти вспомню, мурашки так и бегают, так и бегают... Теперь и спать не смогу...

Яков Михайлович вначале подозревал, что рабочие накануне смены выпили сильно, вот от похмелья им и почудилась под землёй всякая нечисть, но, к удивлению его, следователь и Быстров рассказ этот на смех поднимать не стали, а, напротив, отнеслись к нему очень серьёзно.

— Как вели они себя, агрессивно? — спросил следователь.

— Ась? — не понял заковыристого слова рабочий.

— Они нападали на вас?

— Мертвяки-то? Да не успели они. Убежали мы быстро, а если б остались, то и не знаю, что с нами сделали бы...

— Перекличку провели? — спросил Быстров у следователя, когда рабочего увели.

— Да, товарищ майор. Вся смена на поверхности. Под землёй никого не осталось.

— Это хорошо, — сказал Быстров, потом обратился к начальнику стройки: — Что скажите, Яков Михайлович?

— Саботаж какой-то... Я мог бы выступить, рабочие в туннель бы и вернулись, ну, может, смену бы заменил. Работы возобновлять надо, а то к сроку не успеем. Проходка трудная. Грунт часто течёт. Водоносные слои, воду постоянно откачиваем, с гидроизоляцией замучились... Трудно, в общем. Если простоим чуток, как потом наверстаем?

— Похоже, рассказ своего рабочего вы серьёзно не восприняли...

— Да бред же, вот и не воспринял! Полно вам, — отмахнулся Яков Михайлович, — какие там мертвяки?

— Ай, ай, как вы о рабочих нехорошо говорите... А ведь стройка серьёзная, любой проходчик должен быть проверен, и вы в нём должны быть абсолютно уверены. Да ведь и я за эту стройку ответственность несу...

На словах «ответственность несу» Яков Михайлович невольно голову втянул в плечи, догадавшись, что, если в сроки не уложится, то подобная встреча может в менее комфортных условиях состояться. Впрочем, и нынешнего его собеседника могут всех званий лишить — отправят лес в Сибирь валить или того хуже — пулю в затылок пустят.

— Пока я не стал бы всех, кто в этой смене работал, по домам отпускать, — продолжал тем временем майор. — Мы их задержим немного. Чтобы всякие ненужные нам слухи по городу не распространялись... Пусть очухаются, поразмыслят, может и сами поймут, что всё им привиделось.

— Значит, всё-таки привиделось? — обрадовался Яков Михайлович.

— Пусть рабочие это сами поймут, а наша задача их в этом убедить и разобраться, что же на самом деле произошло. Для этого придётся спуститься в туннель. Вы, часом, не боитесь, как этот рабочий?

— Что вы, нет, конечно! Каждый день под землёй не один час провожу и клаустрофобией не заболел ещё.

— Мы не одни пойдём. С небольшим сопровождением. На всякий случай. Я уже распорядился. Подождём их немного... Если что, вы, Яков Михайлович, с противогазом обращаться умеете?