– А что, похоже, так и было. Уж очень хитрая и довольная рожа была у вампира, когда он выкладывал сообщение, глядя в стеклянные глаза шамана.

– А вампир тут при чем?

– Не думаешь же ты, что стоуровневый маг сам бегает с обычными сообщениями? Для этого есть торпеды с браслетами, как у тебя, – тонко поддел бесяра своего шефа.

– Подожди, но у Гнылха я не видел такого браслета! – делаю вид, что не заметил наглости. Но заношу в память запись о необходимости воспитательных мер в отношении подчиненных.

– Ну, вы, блин, даете, люди. Иногда такие умные, а иногда… – осекся болтун, осознав, что абонемент на проезд на плече у шефа может быть внезапно аннулирован. – У него амулет на шее, с такой же пентаграммой в круге.

– Что же ты раньше не сказал?

– Никто не спрашивал. У нас, у бесов, не принято отвечать на вопросы, которые еще не заданы. Если кто-то не догадался сформулировать вопрос, то он тем более не достоин получения ответа.

– Все демоны такие пустомели и трепачи? Или ты особенный?

– Я уникальный и неповторимый, единственный в своем роде. Тебе неслыханно повезло, что… слушай, а зубромод тебе не нужен, случайно?

От неожиданности я даже остановился.

– С чего это такой зигзаг мысли у тебя образовался?

– Да, вот, размышляя над странностями человеческого мышления, внезапно подумал, что вдруг именно зубромоды тебя интересуют? Но ты, как обычно, забыл об этом спросить у своего смышленого и наблюдательного помощника. А поскольку ты о них не спрашивал, то я ничего не говорил. У нас, у демонов, не принято отвечать на незаданные вопросы, поскольку… – завел пластинку мелкий пакостник.

– Не морочь голову. Что ты там про зубромодов говорил?

– Я ничего не говорил, поскольку ты не спрашивал, – и тут же поспешно добавил, уворачиваясь от затрещины – Мы мимо двух прошли. Одного миновали полчаса назад, второго – утром.

– Впредь сообщай мне обо всех живых и неживых объектах, – сдерживаясь, чтобы не придушить довольного беса, говорю я. – О деревьях и кустарниках докладывать не надо, – на всякий случай уточняю, ибо именно этого он и ждет, чтобы завалить сообщениями обо всем, что на глаза попадется. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

Возвращаемся назад по своим следам, чтобы на обратном пути не блуждать напрасно.

Действительно, мы прошли всего метрах в ста от замерзающего, но еще живого зубра.

Как ни тянула меня жаба, сестра хомяка, за вторым подарком судьбы – разум и усталость победили. Терять целые сутки даже из-за такого вкусного куска халявного опыта я не рискнул. Вдруг он уже успел окочуриться?

– На обратном пути сразу обоих запишем себе на счет!

– Зря когти растопыриваешь. Ты же убил его в месте, где он респнулся.

– И что с того?

– Люди-человеки, вы что, совсем ничего о дикой природе не знаете? Убивать животных в местах респауна категорически запрещено! Недаром у всех рас такие места считаются заповедными или священными. И только у глупых орков и жадных людишек такое не возбраняется.

– В чем проблема? Никак не пойму.

– В том, что убитое в месте воскрешения животное здесь больше не возродится. Именно поэтому охота в радиусе трехсот метров вокруг таких мест запрещена.

– Что ж, разумно. Иначе охотники убивали бы непрерывно свежереспнувшееся животное в одном и том же месте. А так получается, убил один раз – навсегда лишаешься именно этого животного в этой местности.

– С другой стороны, враги могут уничтожить всех животных в округе и поставить племя на грань голода?

– На каждый хитрый рог есть хомут с изгибом. Природа и об этом позаботилась. Животное не исчезает навсегда – место воскрешения случайно переносится на несколько километров. Так что не все они известные и священные – только для крупных особей или целых стад.

– Слишком мудреная система, наверняка можно обойти эти ограничения.

– А зачем? Только жадные и глупые орки убивают все подряд. И люди, естественно.